Клич войны

‘О, это просто. Саффи было наплевать, потому что ей просто наплевать. Она не такая, как другие девушки ... вот что в ней особенного. Она просто делает все, что хочет, и к черту последствия. Женщинам не положено спускаться по Креста-ран, но это не остановило Саффи. Английские девушки не должны любить немцев, но ... Ну, я не знаю, любит ли она его, но вы понимаете, к чему я клоню.’

- Да, конечно.’

Они стояли на берегу озера, и Рори смотрел на воду. Чем больше он говорил о Шафран, тем меньше ему хотелось попадаться на глаза мистеру Брауну.

‘Вы очень заботитесь о ней, не так ли, Кадет Баллантайн?’

Теперь Рори повернул голову. - Он кивнул.

‘Ты боишься, что сказал слишком много?’

‘Да, пожалуй, так оно и есть.’

‘Не бойся. Все, что вы сказали, безопасно для меня. И я с тобой согласен. Я тоже думаю, что Шафран Кортни - очень замечательная молодая женщина.’

- Мне бы не хотелось думать, что я сказал что-то такое, что могло причинить ей вред.’

- Будьте уверены, Баллантайн. Я ни на секунду не допускаю мысли, что ваша кузина каким-то образом предала нашу страну. Как я уже сказал, я просто собираю информацию в порядке оценки.’

‘Если вы ее оцениваете, то, наверное, знаете, что она потрясающий стрелок и скачет, как ветер.’

‘Так я и слышал.’

- Забавно, я здесь со всеми остальными кадетами, готовлюсь стать офицером. Но если бы Саффи была мужчиной, она была бы лучшим солдатом, чем любой из нас.’

‘Почему ты думаешь, что она не станет лучшим солдатом, даже будучи женщиной?’

Мистер Браун оставил вопрос висеть в воздухе на мгновение, а затем сказал: "Я думаю, нам пора возвращаться, не так ли?’

***

Человек, известный Фрэнсису Кортни как Манфред Эрхардт, был старшим агентом Абвера, германской военной разведки. Он был уверен, что Фрэнсис Кортни может стать чрезвычайно полезным активом, но чувствовал, что его ценность будет еще выше, если он будет иметь большее влияние в своей семейной фирме. Но из всего сказанного Кортни было ясно, что путь ему преградили братья-Леон и Дэвид. Эрхардт считал Леона Кортни менее насущной проблемой, поскольку он жил в Кении и не был вовлечен в повседневное управление торговлей Кортни. Именно Дэвид Кортни, главный исполнительный директор, представлял собой большую помеху для продвижения Фрэнсиса. С другой стороны, он был гораздо более уязвим, чем Леон.

Поэтому Эрхардт послал Френсису весточку, спрашивая, не планирует ли его брат покинуть Каир в ближайшие месяц-два. Фрэнсис сочинил историю о том, как планировал семейную вечеринку и хотел знать, когда Дэвид уедет из города, чтобы не пропустить его, и хотя секретарша его брата крайне сомневалась в вероятности того, что знаменитый антиобщественный Фрэнсис внезапно станет хозяином вечеринки, она вряд ли могла отказать Кортни. Информация была предоставлена и передана Эрхардту.

Четыре недели спустя Дэвид Кортни нанес один из своих регулярных визитов в Александрию, чтобы провести несколько дней в семейной судоходной компании, базирующейся там. Там он устроил праздничный ужин со своим братом Дорианом, и поскольку вечер был чудесный, а в Александрии царила атмосфера, совсем не похожая на каирскую – гораздо более спокойная, Средиземноморская и открытая для романтики, – Дэвид решил вернуться в отель пешком, а не на такси. Хорошо зная город, он выбрал короткий путь, который в какой-то момент вывел его на боковую улочку, настолько узкую, что она едва ли была больше, чем переулок.

Он не слышал и не видел человека, который выскользнул из темного дверного проема, подошел сзади, схватил его сзади за нижнюю часть лица, так что его челюсть была поднята вверх и назад, а затем перерезал ему горло от одного уха до другого.

Бумажник Дэвида, часы и даже его туфли ручной работы были украдены. Начальник городской полиции выразил глубокое сожаление семье Кортни. Ясно, что это ужасное преступление было делом рук разбойников, но, несмотря на самые тщательные и изнурительные поиски, преступники так и не были найдены.

По мнению Эрхарда, операция прошла безукоризненно. Но тут появился неожиданный недостаток. Прилетев в Каир на похороны брата, Леон Кортни решил в обозримом будущем переехать в город на полный рабочий день, чтобы взять на себя управление торговлей Кортни. Он назначил Лойкота ответственным за скот в Лусиме, оставил Маньеро в качестве неофициального лидера и блюстителя закона местной общины Масаи и назначил амбициозного молодого южноафриканца Пита ван дер Меуве присматривать за растущей сельскохозяйственной частью поместья, выращивая все, от зеленых бобов до кофейных зерен. У него уже были лучшие юристы и бухгалтеры в Найроби, так что, получив землю в надежные руки, они с Гарриет обосновались в Каире, и "Кортни Трейдинг" привыкла к жизни под началом своего нового босса.

Поразмыслив, Эрхард не слишком разочаровался в том, как все сложилось. Фрэнсис Кортни был еще более убежден, что судьба и его семья объединились против него. И в немалом опыте Манфреда Эрхардта не было ничего похожего на горечь, обиду и чувство, что его предали, чтобы он сам стал предателем.

***