Книга про Иваново (город incognito)

Возьмешь в руки хлыстик, шенкелем чвакнешь лошадь понахальней – и как-то уверенней и сам себя в седле чувствуешь, и Барби охотнее выполняет команды, настраивается на работу.

Рысь у нее спокойная, мягкая, поэтому на Барби «объезжают» новичков. С другой стороны, когда она расседлана или предоставлена самой себе, то может закатить настоящее родео.

Я «послал» Барби ударом левой ноги – она не послушалась, повторил приказание – опять безрезультатно, еще раз попробовал – тут она «услышала» и сразу ускорилась, замотала головой, собираясь в галоп, – затрясло…

Эге-гей!..

Вернул лошадь к шагу.

В Таиланде меня катали верхом на слоне, но ощущения от этого были поверхностные и бестолковые. Все-таки то, что дается даром (точнее, за деньги), даром и проходит. Во все надо вкладываться, если ты хочешь, чтоб оно что-то стоило, а не осталось пустым развлечением или скучной работой по производству бессмыслицы, в которые сейчас постепенно превращаются наш труд и отдых.

После каждой встречи с Барби у меня было чувство счастливой эйфории, легкое головокружение, как будто я посмотрел замечательный фильм или сходил на концерт «Аукцыона».

И в тебе есть музыка, моя лошадка.

Хорошо, что ты – не машина и не слон.

***

– Это Вега. – Анна Груздева, жокей и тренер Ивановской конноспортивной школы, проводит мне экскурсию среди обитателей денника. – Английская чистокровная. Перспективная кобыла, но со своими особенностями. Она в детстве была шебутная и несколько раз порвала сама себя в деннике об засов, когда выходила – мы ее зашивали всем манежем, и теперь она из денника выходит и заходит пулей, в прямом смысле – летит.

– Как у вас появляются лошади?

– В основном лошади тут и рождаются. Иногда покупаем, когда есть возможность, но это редко. Пульсара купили – он «миллионник», миллион рублей стоит.

– А есть у вас любимый жеребец?

– Он не жеребец – он мерин уже, к сожалению. Я на нем начинала.

– Как его зовут?

– Артист, буденновской породы. Его сюда привезли из кохомского манежа – он еще был молоденький. Сейчас ему одиннадцать лет. У лошади год считается как четыре человеческих.

– Чем он вам понравился?

– Характер интересный – вредный такой, не знаю. Просто полюбила, и все, это не объяснить.

– А вредность у Артиста в чем выражается?

– Заходишь в денник – он может отвернуться, подходишь с другой стороны – он опять отворачивается, уши закладывает, вроде говорит: «Отстань от меня, не хочу ничего делать». Как только морковь достанешь – сразу он тебя любит. Был такой случай – он однажды на ногу мне наступил. Испугался чего-то. Там цепочка болталась. Он мне ей по глазу заехал – синяк в пол-лица, но ничего, обошлось. Вообще лошади – пугливые создания.

– Многие их боятся.

– Боятся по незнанию. Их очень легко напугать на самом деле. Они впечатлительны, и это всегда надо учитывать. Артист, когда был жеребцом, за счет своего нрава прыгал гораздо лучше – на соревнованиях с серией барьеров брал сто двадцать, а одиночные барьеры мог прыгнуть еще выше: сто тридцать, сто сорок. Потом, когда его кастрировали, у него жизнь началась другая. С прыжками он стал лениться, темперамент потерял, но для спорта, особенно для детской спортивной школы, как у нас, мерины считаются продуктивнее – они спокойнее, флегматичнее, с ними проще ладить. А жеребца периодически может переклинить. Он реагирует на всех кобыл, отвлекается. Кобыла тоже время от времени приходит в охоту. Кобылы – все-таки женщины, и как она себя поведет – загадка для всех. Мерины предсказуемее.

– Вы Артиста сами объезжали?

– Нет, Артист к нам попал уже объезженный. Мой тренер, Александр Алексеевич, садился на него, работал его, прыгал.