Читаем Книга про Иваново (город incognito) полностью

Пристанище Барковой – нанятый угол в грязном бараке, где даже «ноги вытянуть негде». С постоянной работой тоже не складывается – она то уборщица, то ночной сторож. В конце войны Барковой удается устроиться бухгалтером в местное книжное издательство, но там, как пишет Л. Н. Таганов, «в конце концов спохватились: после лагеря – и вдруг материально ответственное лицо! Пришлось переквалифицироваться в дворники».

Но и там ненадолго! До крайности обеднев, Баркова берется гадать на картах. Можно представить, чего ей это стоило – с ее холодным и насмешливым умом; как она ненавидела свою клиентуру и мошенническое ремесло, но образ «рыжей цыганки» (наряду с образами старушки-юродивой и бунтующей ведьмы) прослеживается в ее творчестве с достаточным постоянством и оттенком самомнения.

В 1947 году Баркову повторно арестовывают и ссылают на десять лет в Инту. Причина та же – «активная антисоветская агитация». Находясь в заключении, она не испытывает никаких иллюзий относительно своего будущего:

Меня и после наказанья, Как видно, наказанье ждет.

Баркова знает: воля для нее под запретом; воли ей не позволят, даже когда отпустят «на волю» (не потому, что вокруг СССР, а потому, что для поэта «вся Дания – тюрьма»).

Освободившись, Баркова около года живет у знакомой в поселке Штеровка близ Луганска, но 13 ноября 1957 года, вопреки надвигающейся оттепели, ее вновь задерживают по следующему эпизоду: ее приятельница, будучи портнихой, шила на дому. Одна из клиенток, задолжав за работу и не желая платить, донесла на обеих женщин. Нашлись и другие свидетели, утверждавшие на суде, что они критиковали власть и существующие порядки. Баркова получила свой третий срок, который на этот раз отбывала в Мордовии – с 1958 по 1965 год.

Многие до сих пор склонны видеть в ней пламенную противницу советской системы, забывая о том, что Баркова прежде всего боролась с ЛЮБОЙ системой; билась с пошлостью, глупостью, отсутствием культуры, насилием над личностью, а не с тем или иным политическим режимом. Окажись она, к примеру, в либерально-демократической Европе или Америке, она бы и там пришлась не ко двору и выступала бы как возмутительница общественного спокойствия.

Она асоциальна по своей природе. В трагической судьбе Барковой повинны не столько ее политические взгляды, сколько неуступчивость и независимость характера, который придавал ей редкую способность наживать врагов во всякой довлеющей над ней среде – будь то высшая, кремлевская, партийная элита или круги заурядных, полумаргинальных обывателей, с которыми она столкнулась в Калуге.

Баркова многих сильно провоцировала своим «лица необщим выраженьем», и «стучали» на нее отнюдь не из‐за разницы идеологических воззрений, а из банальной человеческой подлости, гнусности, пакостности, злобной обиженности, а когда подключалась машина следствия, то уже не разбирала и шла по накатанной.

Вышеупомянутый профессор Таганов нашел Баркову в 1971 году в московской коммуналке: за окном – глухая стена соседнего дома, на окнах – решетки (вероятно, от воров). Баркова встретила его «с доброжелательной суровостью». Через некоторое время вышла его литературоведческая статья «о забытой поэтессе Анне Барковой».

Самой героине это, вероятно, и польстило, и вызвало раздражение. Она отправила Таганову заказное письмо с небольшой поэмкой «Как я попала в историю, или Воскресение покойницы», которая заканчивалась следующим образом:

Забытая – спасительное слово.Я очень Вас прошу:забудьте снова.

Не получилось.

2

Первый сборник Барковой назывался «Женщина», но что это за женщина, какая она, – на этот вопрос Анна Александровна отвечала всю жизнь и так и не смогла до конца ответить:

Я сама сектантка-изуверка,Я приволжский, я дремучий лес,Суждено мне много исковеркать,Многое замучить на земле.

Уже с первых шагов Баркову привлекает интеллектуальный шабаш, а не светский раут или сельская идиллия. Ее проще представить в комиссарской кожанке с цигаркой на губе, чем в вечернем платье или расхожем ивановском ситчике. На подмостках Серебряного века она бы выглядела, как дурнушка на балу, но на бал ей и не надо: Баркова – не Золушка. Внешних эффектов и «чирикающих» чувств она не переваривает; «уют золотых уголков» ей хочется растоптать:

Перейти на страницу:

Похожие книги

История последних политических переворотов в государстве Великого Могола
История последних политических переворотов в государстве Великого Могола

Франсуа Бернье (1620–1688) – французский философ, врач и путешественник, проживший в Индии почти 9 лет (1659–1667). Занимая должность врача при дворе правителя Индии – Великого Могола Ауранзеба, он получил возможность обстоятельно ознакомиться с общественными порядками и бытом этой страны. В вышедшей впервые в 1670–1671 гг. в Париже книге он рисует картину войны за власть, развернувшуюся во время болезни прежнего Великого Могола – Шах-Джахана между четырьмя его сыновьями и завершившуюся победой Аурангзеба. Но самое важное, Ф. Бернье в своей книге впервые показал коренное, качественное отличие общественного строя не только Индии, но и других стран Востока, где он тоже побывал (Сирия, Палестина, Египет, Аравия, Персия) от тех социальных порядков, которые существовали в Европе и в античную эпоху, и в Средние века, и в Новое время. Таким образом, им фактически был открыт иной, чем античный (рабовладельческий), феодальный и капиталистический способы производства, антагонистический способ производства, который в дальнейшем получил название «азиатского», и тем самым выделен новый, четвёртый основной тип классового общества – «азиатское» или «восточное» общество. Появлением книги Ф. Бернье было положено начало обсуждению в исторической и философской науке проблемы «азиатского» способа производства и «восточного» общества, которое не закончилось и до сих пор. Подробный обзор этой дискуссии дан во вступительной статье к данному изданию этой выдающейся книги.Настоящее издание труда Ф. Бернье в отличие от первого русского издания 1936 г. является полным. Пропущенные разделы впервые переведены на русский язык Ю. А. Муравьёвым. Книга выходит под редакцией, с новой вступительной статьей и примечаниями Ю. И. Семёнова.

Франсуа Бернье

Приключения / Экономика / История / Путешествия и география / Финансы и бизнес
Повести
Повести

В книге собраны три повести: в первой говорится о том, как московский мальчик, будущий царь Пётр I, поплыл на лодочке по реке Яузе и как он впоследствии стал строить военно-морской флот России.Во второй повести рассказана история создания русской «гражданской азбуки» — той самой азбуки, которая служит нам и сегодня для письма, чтения и печатания книг.Третья повесть переносит нас в Царскосельский Лицей, во времена юности поэтов Пушкина и Дельвига, революционеров Пущина и Кюхельбекера и их друзей.Все три повести написаны на широком историческом фоне — здесь и старая Москва, и Полтава, и Гангут, и Украина времён Северной войны, и Царскосельский Лицей в эпоху 1812 года.Вся эта книга на одну тему — о том, как когда-то учились подростки в России, кем они хотели быть, кем стали и как они служили своей Родине.

Георгий Шторм , Джером Сэлинджер , Лев Владимирович Рубинштейн , Мина Уэно , Николай Васильевич Гоголь , Ольга Геттман

Приключения / Путешествия и география / Детская проза / Книги Для Детей / Образование и наука / Детективы / История / Приключения для детей и подростков