Коктейль из развесистой клюквы

   – Еще горшечные растения в доме есть? – с трудом оторвав взгляд от костюмированного мужа, изящно декорированного традесканцией, спросила я подругу.

   Ирка внимательно посмотрела на меня, на испачканного цветочным грунтом Масяню, на Коляна в веночке из оборванной зелени и объявила:

   – Пойду переставлю повыше кадку с лимонным деревом.

   – Лучше всего на шкаф! – крикнул ей вслед Колян.

   Он обернулся ко мне и вполголоса пожаловался:

   – Представляешь, захожу я в туалет и с разбегу въезжаю мордой в зеленый куст… Ну, совсем осатанели люди со своей великой любовью к декоративным растениям!

   – К вопросу о зелени… Я спросить хочу: омлет петрушкой посыпать или не надо? – крикнул с кухни Моржик.

   Не обращая внимания на общую суету, он спозаранку принялся готовить завтрак.

   – Лучше колбасой! – крикнул в ответ Колян.

   – Колбаска! – обрадовался ребенок.

   Пренебрежительным пинком отбросив с дороги помятую герань, он следом за папой порысил в кухню.

   Только за завтраком выяснилось, что наш отряд не заметил потери бойца: капитан Лазарчук покинул наши нестройные ряды ранним утром, не сказав нам последнее «прости», а хозяевам дома – спасибо за приятно проведенный вечер.

   – Умчался в ночь прочь, мучимый раскаянием и похмельем! – сердито сказала я, досадуя на то, что не смогу немедленно выспросить у капитана подробности ЧП с красной «Ауди».

   – Нет, Сереге спозаранку позвонили на мобильник, – покачал головой добродушный Моржик. – Что-то по работе… В седьмом часу за ним служебная машина приезжала. Вы не слышали?

   – Я не слышала, – с сожалением сказала я. – Я спала.

   – Мучимая похмельем и раскаянием, – подсказала ехидная Ирка.

   – С чего бы это мне раскаиваться? – вскинулась я.

   – А кто затеял ночную игру в привидения и разбудил весь дом? – напомнила подруга.

   Я тяжело вздохнула. В свое оправдание я могла бы рассказать присутствующим о своих подозрениях, что, похоже, вчера ночью из уст Лазарчука я узнала о трагической гибели своего хорошего знакомого. Но утро было такое чудесное, что я не захотела портить настроение родным и близким.

   – Позавтракали? А теперь бегом в машину! – скомандовала Ирка, едва мы очистили тарелки. – Вы, друзья мои, не забыли, что сегодня будний день? Некоторым надо на работу, некоторым – под крылышко к няне.

   – Няня – семья, – заявил Масяня.

   – Что он говорит? – Ирка обернулась ко мне.

   – Он говорит, что няня – тоже член семьи, – объяснила я. – Колян как-то сказал малышу, что папа, мама и Коля – это семья. А Мася и спрашивает: «А няня – семья?» Конечно, мы сказали «да». Ведь няня любит малыша и проводит с ним очень много времени.

   – Ах ты, мое солнышко! И тетя Ира семья, и дядя Моржик семья, – заворковала над Масянькой Ирка.

   – Семья ластоногих, – хмыкнул Моржик, который уже давно привык к своему забавному прозвищу.

   При упоминании о ластоногих Ирка машинально посмотрела на свои домашние тапки впечатляющего сорок первого размера и поспешно сказала:

   – Я бегу переодеваться и переобуваться, а вы допивайте чай и выходите к машине. Я вас всех развезу, кому куда надо.

   – Сначала забрось меня, – попросил Колян. – Я опаздываю.

   Ирка немного подумала и вопросительно посмотрела на меня:

   – Тогда ты будешь последней. Ничего?

   – Ничего, я могу и опоздать, – ответила я и принялась размышлять о том, чем займусь, придя на работу.

   А займусь я вовсе не самой работой! Первым делом я опрошу коллег, всех, кто оставался в телекомпании вчера, когда мы с Вадиком уехали на съемку, и выясню, заходил ли Вовка Горохов в редакцию и пил ли там кофе или чай. И с чем – с любимым своим сахаролом или без? И кто составлял ему компанию?

   А потом я пойду в бухгалтерию и попытаюсь подробнее узнать у Елены, какие дела связывали Вовку с нашей телекомпанией. Что за конверт… О, конверт!

   Вспомнив, что я забыла передать нашей бухгалтерше Елене конверт, который вчера заставил меня взять Горохов, я охнула. Но этот негромкий звук заглушил радостный детский вопль.

   – Пьиехали, пьиехали, ува! – кричал у меня над ухом Масянька.

   Я очнулась от раздумий. «Шестерка» уже стояла во дворе нашего дома, к подъезду как раз подходила няня.

   – Ура! Выгружайся, мелюзга! – добродушно скомандовала Ирка.

   Я открыла дверь и выпустила засидевшегося ребенка на простор двора.

   – Мама, пока-пока! – помахал мне сынишка. – Няня, пьивет!

   – Пост сдан – пост принят, – прокомментировала Ирка, трогая машину с места. – Теперь отвезем тебя, а потом я поеду на рынок.

   Я молчала.

   – Что это с тобой? – не переставая рулить, спросила подруга. Она с подозрением присматривалась ко мне в зеркальце заднего вида.

   – Со мной-то что? Со мной моя сумка, – немного невпопад ответила я, торопливо расстегивая свою торбу. – А в сумке конверт, а в конверте… Ого!

   В полном потрясении я рассматривала бумаги, извлеченные из Вовкиного конверта. Что это никакие не бухгалтерские документы, ясно было с первого взгляда. Со вторым взглядом ко мне пришло понимание того, что произошла ошибка. Горохов что-то напутал и дал мне не тот конверт.

   – «Ого» в конверте – это что такое? – заинтересовалась Ирка.

   – «Ого» – это… Как бы помягче сказать… Это любительское порно, – ответила я.