Коктейль из развесистой клюквы

   – Дай посмотреть! – с энтузиазмом завопила подруга.

   – Сначала останови машину, – предупредила я. – Не хватало еще нам с тобой стать жертвами ДТП.

   Ирка послушно причалила к обочине, я пересела поближе к ней, с заднего сиденья на переднее, и передала из рук в руки три глянцевых фотографических снимка.

   – Ну-ка, ну-ка! – азартно приговаривала подруга, блестя глазами. – Ого! Ого-го! Ой, ну надо же!

   – Вот именно! – вторила я, заглядывая через Иркино плечо.

   Снимки явно сделал не профессиональный фотограф. Опытным взглядом я сразу видела дефекты «картинки»: отсутствие перспективы, неграмотно выстроенный кадр, смазанный фокус… Но запечатленные на фотографиях сцены, несомненно, были весьма и весьма интересны.

   – Слушай, а кто это? – так и сяк повертев снимки и рассмотрев их с разного расстояния, спросила наконец Ирка. – Я их знаю или нет?

   – Откуда мне знать, знаешь ли их ты, – пробормотала я. – Я даже не знаю, знакомы ли они мне самой!

   – Тогда почему эти пикантные фотографии лежат у тебя в сумке? – резонно спросила подруга.

   Я пожала плечами. Ирка продолжала внимательно смотреть на меня, и я решила, что надо ей все рассказать.

   – Ну, слушай, – вздохнула я и замолчала, не в силах решить, с чего начать свой рассказ. – Вчера я встретила Вовку Горохова…

   – Вовку я знаю, – кивнула Ирка.

   – Уже хорошо… Так вот, встретила я Вовку, и он попросил меня передать нашей бухгалтерше Елене конвертик. Вот этот самый.

   – Так это ваша бухгалтерша? – оживилась Ирка, опять втыкаясь в фотографии. – Ух, какая!

   Я покосилась одним глазом на разудалое фото обнаженной девицы, самозабвенно сливающейся в экстазе с блондином, лица которого нельзя было рассмотреть, и недоверчиво хмыкнула. Мне, конечно, случалось ошибаться в людях, но я сильно сомневалась, что наша чопорная бухгалтерша способна так веселиться. Кроме того, девица на снимке стройна и мускулиста, а наша бухгалтерша здорово похожа на артиста Калягина, переодетого в тетушку из Бразилии. Нет, это определенно не она.

   Тем не менее разудалая девица казалась мне смутно знакомой. Вроде где-то я ее видела. Причем именно в таком виде – раздетую. Может, на пляже? Или в бассейне? Ведь видела, точно видела я где-то этот мускулистый женский торс…

   – Это она! – вскричала я с победной интонацией Архимеда, вопящего «Эврика!».

   – Все-таки бухгалтерша? – по-своему поняла мой вопль Ирка. – Надо же! Никогда бы не подумала!

   – И не думай, – кивнула я. – Это никакая не бухгалтерша, а знаешь кто? Это любовница покойного Алика Дыркина! Я видела ее с Аликом той ночью, когда лошадь взорвалась, а бомба – нет.

   Мое объяснение было несколько сумбурным, но Ирка меня поняла.

   – Так это та самая любовница, из-за которой Алика убили? – Ирка с новым интересом вперилась в фотографию.

   Я задумалась. По официальной версии следствия Дыркина-Сударева убили за связь с супругой Носорога. Но Елену Рогову я видела, она совсем не похожа на эту рослую бодибилдершу…

   – А почему Вовка отдал эти снимки тебе? – спросила тем временем Ирка.

   – Вот это очень хороший вопрос, – задумчиво сказала я. – Внутренний голос подсказывает мне, что это как-то связано с делом Носорога. Смотри, что получается…

   – Смотрю, – послушно отозвалась подруга, продолжая таращиться на разудалое фото.

   – Позавчера я заходила к Горохову в его офис – по просьбе нашей бухгалтерши Елены относила ему деньги за какую-то рекламную работу. А у Вовки как раз была эта самая Елена Рогова, из-за которой вроде погиб Алик Дыркин…

   – Тоже Елена? – уточнила Ирка.

   С минуту я молча смотрела на нее. Подруга даже начала неуютно поеживаться.

   – Ирка, ты гений! – восхищенно вымолвила я наконец.

   – Правда? – недоверчиво переспросила подруга.

   – Вот-те крест! – Я размашисто перекрестилась. – Ты зришь в корень! Они обе Елены!

   – И что?

   – И то! Я сказала Вовке, что Елена передала ему деньги и пожелание продолжать в том же духе. Я имела в виду нашу бухгалтершу, а Вовка, наверное, решил, что меня прислала Рогова! Именно поэтому, вручая мне конверт с фотографиями, он что-то говорил о профессиональной этике, которая вынуждает его продолжать действовать через меня… Он решил, что я посредник между ним и клиенткой!

   – Значит, эти фотографии – Вовкина работа, – сделала вывод Ирка.

   – И, наверное, что-то в таком духе он уже делал для Роговой, раз эта фотосессия – следствие наказа «продолжать в том же духе», – добавила я.

   – Ага, – глубокомысленно произнесла Ирка.

   Потом она с сожалением посмотрела на снимки и спросила:

   – И что же теперь с ними делать?

   Судя по голосу, подружке хотелось оставить фотографии в своей частной коллекции.

   – Вернуть, кому надо, – твердо сказала я.

   – Кому?