Комментарии к материалистическому пониманию истории

Это не так – заявляют нам марксисты. Властвовать бюрократии не позволит статья Конституции и управляющая пролетарская партия. Хорош оборот! Начинаем с первичности для общества экономических отношений, а заканчиваем первичностью для общества политической партии и законодательства.

Общество, базирующееся на государственной форме собственности, по определению будет политарным. Действие этого закона – одна из причин политического и личного банкротства Ленина в его последние годы жизни. Он победил, он совершил невозможное – социалистическую революцию, но вместо пролетарского государства, он видит господство бюрократии. Усомниться в доктрине он не может, признаться в поражении немыслимо. И Ленин начинает говорить, что если удастся обнаружить сто сознательных рабочих и сто сознательных крестьян, тогда можно создать рабочее-крестьяскую инспекцию, которая выправит положение. И это говорит марксист! Теперь гарантией формационной идентичности общества выступает уже не партия, а пара сотен сознательных трудящихся.

Таким образом, мы видим, что тезис об общественной форме собственности как собственности социалистического государства является ложным. Подобная форма собственности с необходимостью превращается в политарную форму собственности.

Кроме того, индустриальное общество, базирующееся на государственной собственности и централизованном управлении этой собственностью, с неизбежностью отрицает рынок. В итоге подобное общество оказывается глубоко неэффективным. Его первоначальная цель – эффективное управление производительными силами и их всемерное развитие оборачивается фантастической расточительностью и стагнацией. Десятки социалистических стран XX в. с очевидностью продемонстрировали это. Некоторые современные марксисты носятся с идеей «мягкого», прежде всего, ценового регулирования экономики. Это старая идея и возникла она в 60–70 гг. в советской академической среде как отчаянная попытка вырваться из ловушки, в которую загнало центральное планирование советское общество. При всей любопытности этой идеи, она всё еще не до конца разработана. И перспективы этой разработки весьма сомнительны. Конечно, некоторые марксисты-утописты могут предаться любимой и старой затее – духовидению о том, как в будущем новейшие научные разработки «отменят» рынок, но мы как ученые предпочитаем рассуждать о том, что «есть», а не о том, что может или должно «быть». Впрочем, одно мечтание у нас все же есть: время от времени нам грезится светлое будущее, когда наши коммунистические оппоненты будут приходить в академические аудитории с позитивными тезисами, оставляя для домашних чаепитий свои духовидческие мечты.

Итак, рынок оказывается куда более эффективной экономической системой, чем центральное планирование. Этот тезис верен, но недостаточен. Необходимо помнить об обратной стороне этого тезиса. Рынок означает такую экономическую решетку, которая состоит из множества центров экономического интереса.

Субъектом этого интереса является частный собственник. Последний есть ревнивый хозяин, преследующий максимальную эффективность своего производства. Нерадивость, глупость или ошибка могут привести его к личному, социальному и экономическому краху. И в этом он разительно отличается от бюрократа. Все общественно-экономические формации, которые мы наблюдали в истории, держались на определенном субъекте экономического интереса.

Социалистическое общество по определению мертво и нежизнеспособно, поскольку его форма не предполагает наличия субъекта экономического интереса. Правоверный марксист, естественно, с нами не согласится. Он заявит, что при социализме субъектом экономического интереса является всё общество в целом. Еще одна реальная категория, превращенная в универсалию.

В социалистической теории может быть всё и выходит гладко. Ну, как же, каждый рабочий должен понимать, что как член общества он является хозяином производства и работает на себя – произведенное богатство уходит на верх и оттуда распределяется планирующими органами на всеобщее и, в частности, его личное благо.

Но, к сожалению, а может быть и к счастью, практика реальных социалистических стран сокрушительно опровергает подобные кабинетные умозрения. Как всегда, для реализации чудного и блестящего прожекта не хватает самой малости – сознательности членов общества. Этот прожект обанкротился как на самом общем, так и на самом низшем уровне. Большевики никак не могли взять в толк: небольшой колхоз, сотня человек. И каждый из них норовит побездельничать; неужели они не могут понять, что они работают на себя? К началу 80-хх гг. отсутствие экономического интереса привело к тотальному разложению советских экономических структур, а также к одичанию в области быта. Набивший оскомину рефрен позднего СССР: «экономика должна быть экономной», больше сознательности, товарищи.