Криминальный диагноз

Меня вдруг начал разбирать смех. Я подумал, что в квартире, возможно, все-таки есть засада, и представил себе их лица, если они наблюдают за моим спуском снизу, из квартиры. Это, пожалуй, даже похлеще, чем впечатления медиков в морге!

Смех начал трепыхаться во мне, грозя перерасти в истерический. Если бы это случилось, я неминуемо сорвался бы. Черт, я претендовал бы сразу на два приза. Один в номинации «Самый беспокойный труп», второй — «Самый веселый покойник»!

Я заерзал, опускаясь еще ниже. Нужно было нащупать ногами перила лоджии. Тогда можно будет считать операцию завершенной.

Обдирая кожу на груди, я сползал все ниже. В какой-то момент ветер качнул меня сильнее, и я пребольно ударился голенью о кирпич. Оказывается, я уже давно опустился до нужного уровня. Встав ногами на перила, присел, ухватился рукой за арматуру крыши, нырнул под козырек и спрыгнул на лоджию.

Балкон был открыт, так что мне не пришлось даже бить стекла. Войдя в квартиру, засады я не обнаружил. Но и без того впечатлений хватало — все было перевернуто вверх дном: ящики выдвинуты, вещи разбросаны, кровать поставлена на попа, подушки и матрас вспороты и выпотрошены. Даже с аппаратуры были сняты крышки.

Я заметался, не зная, за что схватиться. Главной моей проблемой в тот момент был холод. Прежде всего — согреться!

Стараясь ни на что не наступить босыми ногами, я вышел на кухню, по пути подхватив одеяло, которое немедля накинул на плечи. Обыск не был абсолютно бескорыстным. По крайней мере, две бутылки коньяка я обнаружить не смог. Пришлось довольствоваться водкой. Три глотка обожгли горло, но не согрели. Больше пить не стоило: нужна была ясная голова. Кутаясь в одеяло, я побежал в ванную, где меня ждал сюрприз: горячей воды не было.

Глава II

Отогревшись более или менее, я предпринял экскурсию по квартире, в ходе которой наткнулся на останки телефона и обнаружил свой бумажник, освобожденный от наличности, а также изрядно растрепанный ежедневник.

Взяв обе находки, я подошел к столу, смел с него рукой вещи и положил бумажник и ежедневник. Передо мной стояла нелегкая задача: попытаться если не вспомнить, то по крайней мере понять, что произошло со мной накануне.

Память время от времени подкладывает мне свинью, выдергивая из моих архивов несколько листов. Так что словно просыпаешься после долгого сна, а оказывается, случилось нечто, в чем ты принял самое живое участие. Жить так, постоянно ожидая подвоха от собственной башки, довольно тяжело, но надо.

Как-то раз я «включился», стоя на автобусной остановке. Вот был номер! Я стоял, испуганно моргая, и пытался понять, какого лешего я здесь делаю: еду куда-то или приехал, встречаюсь с кем-нибудь или считаю проходящие автобусы по заданию депутата Городской думы.

Как завидуешь в такие минуты тем, кто поражен обычным недугом, увечен или уродлив с детства! Ведь их изъян очевиден окружающим. Если и не всякий бросится помочь колченогому или слепому, то уж по меньшей мере для всех будет очевидна их ущербность. Никто, за редким исключением, не обидит калеку, и уж подавно не удивится тому, что безногий опирается на костыли, а прокаженный чешется. А попробуйте-ка тронуть прохожего за рукав с признанием типа: «Простите, пожалуйста, за беспокойство. У меня ретроградная амнезия, и я как раз забыл, кто я и где нахожусь. Не поможете мне разобраться?» Считайте, вам повезло, если соотечественник только вырвет руку и удалится прочь. Очень даже могут обругать или в глаз дать. За что? Пространная тема. Проще вам самим попробовать и убедиться, что так оно и обстоит.

Чтобы хоть как-то облегчить свою участь, я разработал целую методику по реанимации в памяти всего связанного с такими «вымаранными» периодами и заполнению белых пятен. Сейчас было самое время прибегнуть к моей разработке.

Прежде всего, для разминки, я убедился, что помню свои имя, биографию и прочую «базовую» муру. Разминка прошла успешно. Я, Олег Дмитриевич Фетисов, 1966 года рождения, москвич, высшее техническое… Все в лучшем виде, хоть садись за мемуары.

Не менее отчетливо я помнил Наташку и наш план. Помнил, как проводил ее и отправился домой ждать у телефона. На этом, как говорится, пленка обрывалась. До дома я, видимо, добрался. Дальше, по плану, меня должны были навестить боевики. Очевидно, навестили. Может, мне дали по голове и я вырубился? Но какой смысл отключать хозяина и устраивать обыск, вместо того чтобы порасспросить у него, где лежит то, что нужно? Ребятам Валдиса нужны были деньги. Деньги их шефа или товар, в существовании которого они, похоже, уже сильно сомневались, и были, кстати сказать, правы.