Криминальный диагноз

Нет, в этот раз по голове меня не били. Осталась бы шишка, а тщательно ощупав свой черепок пальцами, я ничего не обнаружил. Что ж, будем действовать дальше по моему методу воскрешения забытых событий.

Открыв ежедневник на нужном месте, я убедился, что последних страниц в нем нет. Жаль, но ничего не поделаешь. Я стал выкладывать на стол содержимое бумажника. Все, до последней соринки.

Немного наших «деревянных», которыми побрезговали боевики, просроченная карточка «Столичного», карточка метрополитена, календарь. Запустив пальцы поглубже, я наткнулся на деревянную зубочистку.

Порывшись еще, извлек две бумажки. На одной, смятой до размеров рисового зернышка, записаны номер международного телефона и имя — Нина Полеску. Трех цифр не хватает. Это тоже мое изобретение. Вынужденный на всякий случай — вдруг она сгинет в очередном провале? — записывать важную информацию, я хоть как-то могу обезопасить ее от похитителей. Бумажка и зубочистка лежат вместе не случайно: на гладких боках щепки сделаны крохотные зарубки. Три ряда вмятин от ногтя — пять рисок, две и четыре — недостающие цифры телефона. Кстати, и здесь не без подвоха: сначала идет предпоследняя цифра, потом последняя и третья от конца. Так что я номер восстановлю легко, а чужаку придется поломать голову. Вот только я не помню, что это за номер и когда я его записал. Кто такая эта Нина Полеску? Кто дал мне ее телефон и зачем ей звонить? Без сомнения, она как-то связана с Наташкой.

Развернул вторую бумажку. Пусто. То, как листок сложен, не оставляет сомнения, что в нем что-то лежало. Что-то маленькое. Может быть, таблетка? Я предпочитаю таскать с собой обезболивающее. После зоны я долго мучился зубами, и страх перед приступом боли стал своего рода навязчивой идеей. Поскольку проблем с башкой мне уже хватало, я решил страховаться. Правда, лекарство я носил в фабричной упаковке. Носил до тех пор, пока таблетка не обращалась в прах или не протирался фантик. Зубы меня больше не беспокоили, но с анальгином было как-то спокойнее.

Я встряхнул бумажку. Не похоже, чтобы в ней лежала таблетка: остались бы крошки. Да и, знаете, после отсидки у меня появилось благоговение перед «колесами», так что не стал бы я заворачивать медикамент в бумажку. Хотя ведь таблетку мог дать мне кто-то другой…

Точно! Я хлопнул себя по лбу так, что мозжечок шлепнул изнутри по затылку.

В аэропорту Наташка дала мне какое-то снадобье. Сказала что-то туманное, что это на крайний случай, если Валдис с дружками сильно прижмет. Но не объяснила толком. Да-да. Теперь я точно вспомнил, откуда это взялось. Бумажка пуста, значит, пришлось к крайнему средству прибегнуть, и, судя по тому, что я сижу один в собственной квартире, она каким-то образом помогла.

Так помогла, что я проснулся в морге.

В политических детективах хитрые шпионы часто глотают какую-то дрянь и прикидываются мертвыми, чтобы через пару часов очнуться в реанимобиле, передушить медиков, захватить машину и скрыться. Может, это была та самая таблетка? Бандюги решили, что я умер, и отвалили. Эффектная версия. Только она все равно не объясняет, как я очутился в морге. Не они же меня отвезли туда! Возможно, я теперь никогда не узнаю ответа на этот вопрос. Но времени нет, нужно двигаться дальше.

Итак, в бумажнике ничего больше нет. Вспомнить что-нибудь с на лету не получилось.

Тогда пойдем другим путем. Что я помню точно?

Я точно помню, что мы с Наташкой придумали гениальную комбинацию по извлечению денег из карманов Валдиса и исчезновению с этими деньгами за рубежами отчизны. Найти пристанище на ближайший год мы рассчитывали в Гааге или Амстердаме. Дивное место, и затеряться там вроде как не проблема. Причем про карманы Валдиса я поскромничал: полмиллиона баксов наличными в карманы не уложишь. Даже если брать банковские упаковки сотенных купюр, получится пятьдесят пачек — не хватит карманов даже в охотничьей куртке.

Наталья намеревалась рвануть с деньгами через Польшу в Европу и подать о себе весточку. На меня возлагалась роль идиота-склеротика: я должен был поморочить Валдису голову, чтобы дать ей время пересечь границу. Изобразить очередной приступ амнезии, в тумане которого остались местонахождение ключа от банковской ячейки и ее номер, казалось мне, человеку, не раз бывавшему в подобном переплете, делом пустяковым. Приходилось, конечно, учитывать разницу между вежливым психиатром и мордоворотами со стальными пальцами и паяльником за пазухой. Потому-то Наташка и беспокоилась обо мне, потому-то и достала эту шпионскую таблетку.