Крови и зрелищ!

– Рокбэнк в воскресенье. Мы будем там четыре дня. Надеюсь послушать там Кубок Мельбурна. Затем Мелтон, четыре дня, потом Бакчус-Марш, всего пара дней. Мир-Ньонг после этого, не думаю, что мы там остановимся. Баллан – на четыре дня. Через Гордон в Уаллас, четыре дня, а затем Бунгарек – о, эти названия сельских местечек очаровательны, не находите? Из Бунгарека в Балларат. Предполагается, что там мы пробудем неделю. Или дольше, если будет много публики. В Балларате наша аудиенция, как говорится, длится недели две. Потом Себастопол и Сми-Тисдейл. Затем Линтон – четыре дня, и пробежимся по маленьким городкам: Скиптон, Карранбалак, Гленелг, озеро Болак – мы там в прошлом году купали слонов, – Уиклиффе. Хотя там мы не будем останавливаться, потому что в прошлом сезоне один идиот обвинил меня там в колдовстве. Колдовство в 1928 году! Глен-Томпсон, Данкелд, и закончим наш путь в Гамильтоне. Оттуда мы будем возвращаться другой дорогой, вдоль побережья. Не уверен, что знаю точный маршрут.

– Этого достаточно, спасибо, – сказал Томми Харрис с убеждением, что если он не раскроет загадку убийства до приезда цирка в Гамильтон, то уже никогда этого не сделает. – Можно будет отправлять послания?

– Просто отправляйте письмо в следующий по маршруту город. Никто не передвигается медленнее нас. Конечно, когда я был в шоу Вертс, мы путешествовали совсем по-другому, на поезде. По дороге Фаррел движется со скоростью слона, четыре мили в час. А иногда и медленнее, в зависимости от погоды, хотя получается все неплохо. Что-нибудь еще, констебль?

– На данный момент все, сэр. – Харрис старался принять суровый официальный вид. – Но не исключено, что мы с вами еще увидимся.

– Всегда к вашим услугам, – ответил фокусник и вытащил веревочку с флажками из кармана констебля. – Ой-ей-ей, откуда это она у вас?

Все с тем же суровым выражением лица Харрис вернул флажки Шеридану и вышел из дома.

Формально миссис Паркс было предъявлено обвинение в убийстве. По документам, она сказала: «Не знаю, может, это и я». Магистрат принял это как заявление о невиновности, сделанное ответчиком, и отложил вопрос до слушания дела через десятинедельный срок. На освобождение под залог никто не подавал, потому в нем было формально отказано. Магистрат заключил подозреваемую под стражу на время расследования.

По той причине, что в Пентридже не было места для женщин-заключенных, ее вернули назад, в камеру предварительного заключения. Все, что осталось у нее от здравого смысла, было направлено на одну цель: оттачивать украденный нож о каменную стену камеры.

Фрайни все еще шла за Дульчи по цирку. Окружающие запахи радовали ее. Вар, сера, запах паленых копыт и нового стойкого металла в конюшнях. Непривычный, густой запах верблюдов. Запах сохнущего сена. Брезента, карамели, машинного масла. Они приближались к очень большому и важному фургону. Снаружи под навесом сидела стройная блондинка и втирала мазь в икроножную мышцу.

– Здравствуйте, мисс Биван.

– Черт! Ты не можешь вот там достать, Дульчи? Ничего не могу себе позволить!

Дульчи подтолкнула Фрайни, которая подхватила предложенную ногу и начала втирать мазь в зажатую мышцу. Мисс Биван приняла ее услуги, не удосужившись как-либо это отметить.

– Не могу просить у Джозефа сразу еще один массаж. Ты же знаешь, он очень занят.

Фрайни, заботливо растирая ногу, подумала о том, что раз уж лагерный лошадиный доктор был так занят, можно было бы откомандировать сюда кого-нибудь из наездниц. Внезапно она задумалась о том, что чувствует Дот, прислуживая ей, Фрайни. Как хозяйка и наниматель обслуживающего персонала Фрайни принимала услуги как само собой разумеющееся, так же, как сейчас эта гимнастка. Напряженные мышцы расслабились под рукой Фрайни, и она поднялась на ноги. Мисс Биван пошевелила пальцами ног.

– Спасибо, – беззаботно бросила она. Затем поставила ноги на землю и встала. – Да, нормально. Она что, новенькая? – спросила она, глядя на Дульчи. – Нужно дать ей костюм для тренировок. Дам ей один из моих. Мама как раз сшила мне три новых. Когда падаешь с лошади, ни одна одежка не выдержит. А уж если у тебя нет запаса…

У Фрайни все внутри закипело. Одежда из вторых рук, обноски, это все уже было пережито в детстве, и выносить все это опять – нелегко. Она терпеть не могла носить одежду, сшитую для кого-то другого. И все же она проглотила свое унижение и приняла небесно-голубой маломерок мисс Биван. Костюм с заплатками.

– Спасибо, – прошептала Фрайни, – он очень красив.

– Ерунда, – ответила мисс Биван. Больше пришедшие ее не интересовали, и Дульчи потащила Фрайни дальше.

– Это воздушные гимнасты Биваны. Мирового уровня! Все хотят быть воздушными гимнастами.

– Неужели? – сказала Фрайни, складывая костюм. Мисс Биван права – это действительно ерунда. Фрайни почувствовала и злобу, и стыд. Ее проигнорировали. Мисс Биван даже не посмотрела на нее и ни разу к ней не обратилась. – Куда теперь?

– Здесь вокруг спальные палатки. В них еще и переодеваются.