Лейся свет впереди, тьма стелись позади. Молдавские народные сказки

— Что же случилось, рогатые, что так вы друг друга разукрасили?

— Отец наш завещал нам две вещи, и вот мы никак наследство не поделим.

— Что же он вам оставил?

— Кушму — шапку и флуер — свирель. Но эти вещи не простые, а волшебные. Коль наденешь кушму на голову — невидимкой станешь. Куда хочешь идёшь, и горя тебе мало — никто тебя не увидит. А на флуере как заиграешь — сразу очутишься там, где душе твоей угодно.

— Тяжёлую загадку вы мне задали, но постараюсь рассудить вас. Что толку, коль двое из вас получат по одной вещи? Один по свету невидимкой пойдёт, другой — сам чёрт не ведает куда, а третий ни с чем останется. Вот коли б один из вас и кушмой и флуером завладел, это было бы дело.

— Так оно и есть! — радуются черти.

— Вот я думаю сделать так, чтобы всё одному досталось. Теперь слушайте меня. Оставьте свои вещи здесь, в овраге, и бегите вон до того холма, что вдали виднеется. Кто быстрее туда добежит да назад воротится, тому владеть и кушмой и флуером.

— Ладно, — согласились черти.

— Ну, становись — и марш!

Как пустились черти… гей-гей!.. Батюшки, такую пыль подняли, что на десять вёрст вокруг леса припорошили. Бегут черти, а царевич стоит, посмеивается. Надел он кушму на голову, заиграл на флуере и только успел подумать, как уже очутился у скалы драконовой, у родника, где вода чиста, как слеза.

Учуяли драконы, что кто-то из родника воду берёт, и мигом все собрались. Глянули — у родника ни живой души. А слышат — кто-то всё-таки воду черпает. Вот напасть! Окружили они родник, смотрят, но никого не видят.

Наклонился один дракон над родником, а царевич как размахнётся булавой и хвать его по затылку! Дракон чуть ноги не протянул.

— Ой-ёй-ёй! Кто, кто меня ударил? — завыл дракон и давай бить того, кто позади него стоял, — думал, что это он его так огрел.

Тот тоже обидчика не приметил и ударил другого. Стали драконы дубасить один другого. Пошла тут драка такая, что ни неба, ни земли не видать. Горы вокруг задрожали, и казалось, вот-вот земля провалится, так они колотили друг друга. И стали они по одному падать да на месте подыхать. Глядит царевич — только один дракон в живых остался, да и тот со страху дрожит, зуб на зуб у него не попадает. Замахнулся царевич и ударил дракона палицей. Упал тот, точно дерево под молнией. А только молодец отвернулся, как дракон был уже на ногах — цел и невредим, будто ничего с ним не случилось. Ударил его царевич второй раз, третий… двадцать третий… девяносто девятый, но всё напрасно. Вот какая в нём была волшебная сила! С досады да злости схватился молодец за пояс, чтобы потуже его стянуть, да и нащупал флуер. Вспомнил он о нём и обрадовался: коль не сокрушила дракона тяжёлая булава, пусть сгниёт он в темнице.

Приставил царевич флуер к губам и пожелал очутиться вместе с драконом при царском дворе. Не успел он и песню доиграть, как был уже дома. Посадил дракона в темницу, стражу у дверей поставил, а сам направился прямо в сад, где в зелёной листве птицы пели. Приметила его птичка, поскакала с ветки на ветку, пока на земле не очутилась. И, как только к земле прикоснулась, обернулась красной девицей. От радости царевич смеялся, а девушка плакала. Засучил он ей рукава по самые плечи и трижды смочил руки водой родниковой. Тут же девушка исцелилась, стали у неё руки как прежде, и засияла она от счастья.

Пошли они вместе во дворец. Кинулся им навстречу Зелен-царь, обрадовался, что сын возвратился, да ещё с такой девицей-красавицей. Но не успел он их обнять, как стража закричала, что рушатся стены да ломаются запоры темницы. Это дракон из плена вырывался.

Какой страх на всех напал! А царевич не испугался, надел кушму-невидимку на голову — и к дракону. Ударил его палицей по одному виску, потом по другому и оглушил.

Увидела девушка дракона, узнала своего страшного жениха и затряслась вся; а чудище собралось с силами и протянуло лапы, чтобы схватить её. Но тут девушка приметила у него на пальце свой перстень, что ей мать на счастье дала, и раз — сорвала его. И тотчас дракон околел — вся его сила в том перстне была.

Приказал тут Зелен-царь своей челяди сжечь дракона, а пепел по ветру пустить, чтобы и следа его не осталось. А потом затеял свадьбу, гостей созвал со всего света. И разгорелся пир на весь мир! Уж кто садился за стол, голодным из-за него не вставал.

Попал и я на ту свадьбу. Погулял я на ней, повеселился и видел, как молодые зажили в мире и согласии.

Дафин и Вестра [5]

алеко-далеко, там, где солнце спать ложится, когда на суету людскую наглядится, было когда-то большое царство. И жили в том царстве царь да царица. Давно их молодые годы ушли, но не было у них на старости лет ни опоры, ни радости — ни сына, ни дочери. Тоска их пуще старости к земле гнула. Разнеслась весть об их горе по всему миру.

И вот нашёлся старый-престарый отшельник, умевший всякое снадобье из трав варить. Пришёл он ко дворцу царскому утешить царя и царицу в их горе. Проводили старца к царю, упал он на колени и протянул царице виноградную гроздь, что выросла на холме, на глазах у жаркого солнца, и сказал он царице: