Читаем Личное мнение полностью

Где б я ни был – с тобой мы вдвоём.Знаю я, ничего не случится,Потому что ты в сердце моем,Потому что тебя я частица.Я с тобой все преграды свалюВсех врагов твоей силой осилю.Что тебя по-сыновьи люблю,Ты без клятвы поверь мне, Россия

Город

«Голуби на театральной площади…»

Голуби на театральной площади.Хаты, сбегающие с глиняных круч.В парке в прокате цыганские лошади.И горизонт – из воды полукруг.После времён заселения грековДым заводских нескончаемых труб.Знамя двуцветное яростно треплетВетер с востока ворвавшийся вдруг.Рядом с домами, какие понижеБашен бетонных, стремящихся в высь,Бюст – горбоносый художник КуинджиК лунным пейзажам направивший кисть.Улицы, где череда поколенийРазноязыкую жвачку жуёт,Где с пьедестала не сброшенный ЛенинТщетно замену достойную ждёт.А за домами – окинь только взглядом –Скифская степь ковылём пролегла.Там терриконы с курганами рядом,Ржавость осколков, коней удила.Новых киосков крикливая яркостьДревних фасадов унылый кирпич……Старясь, разваливаясь и обновляясьГород стремится Европы достичь.

Старый двор

Старый двор, продуваемый начисто,Навсегда остаётся – мой.Не считайте это чудачеством,Но в него захожу, как домой.Здесь хрущёвки подслеповатыеНа меня с подозреньем косят,Тополей коробочки с ватою,Заготовленной к маю, висят.Те же бабки бормочут вполголоса,Тот же дед пробегает трусцой.И стена с несмываемым возгласом:«Я люблю тебя, Виктор Цой!»Хвост трубою, обходит лужицуДолгожитель, дворовый кот.Лист бумаги, взвихрившись, кружится…Всё, как прежде, да я вот не тот.Ностальгия – то, что не кончится,То, что гложет, вгрызаясь вглубь…Двор не храм. Отчего так хочетсяШапку скинуть! – Аж стиснет грудь?

В старых улочках

В старых улочках, временем суженных.На проспектах бетонных, в проплешинах,Ты базаришь корявым суржиком,Ты в загаженном море плещешься.У тебя есть свои поклонники.Чтоб найти их, не долго рыскать.Но спокойны твои лишь покойникиНа кладбище, на Старокрымском.Не в обиду тебе будет сказано,Не Европа ты, даже не Азия.Только жизнь моя накрепко связанаИ с красой твоей и с безобразием.

Грядущая весна

Перейти на страницу:

Все книги серии Аэлита - сетевая литература

Похожие книги

Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира

Несколько месяцев назад у меня возникла идея создания подборки сонетов и фрагментов пьес, где образная тематика могла бы затронуть тему природы во всех её проявлениях для отражения чувств и переживаний барда.  По мере перевода групп сонетов, а этот процесс  нелёгкий, требующий терпения мной была формирования подборка сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73 и 75, которые подходили для намеченной тематики.  Когда в пьесе «Цимбелин король Британии» словами одного из главных героев Белариуса, автор в сердцах воскликнул: «How hard it is to hide the sparks of nature!», «Насколько тяжело скрывать искры природы!». Мы знаем, что пьеса «Цимбелин король Британии», была самой последней из написанных Шекспиром, когда известный драматург уже был на апогее признания литературным бомондом Лондона. Это было время, когда на театральных подмостках Лондона преобладали постановки пьес величайшего мастера драматургии, а величайшим искусством из всех существующих был театр.  Характерно, но в 2008 году Ламберто Тассинари опубликовал 378-ми страничную книгу «Шекспир? Это писательский псевдоним Джона Флорио» («Shakespeare? It is John Florio's pen name»), имеющей такое оригинальное название в титуле, — «Shakespeare? Е il nome d'arte di John Florio». В которой довольно-таки убедительно доказывал, что оба (сам Уильям Шекспир и Джон Флорио) могли тяготеть, согласно шекспировским симпатиям к итальянской обстановке (в пьесах), а также его хорошее знание Италии, которое превосходило то, что можно было сказать об исторически принятом сыне ремесленника-перчаточника Уильяме Шекспире из Стратфорда на Эйвоне. Впрочем, никто не упомянул об хорошем знании Италии Эдуардом де Вер, 17-м графом Оксфордом, когда он по поручению королевы отправился на 11-ть месяцев в Европу, большую часть времени путешествуя по Италии! Помимо этого, хорошо была известна многолетняя дружба связавшего Эдуарда де Вера с Джоном Флорио, котором оказывал ему посильную помощь в написании исторических пьес, как консультант.  

Автор Неизвестeн

Критика / Литературоведение / Поэзия / Зарубежная классика / Зарубежная поэзия