Читаем Личное мнение полностью

Март в городском дворе. Восторга ноль.Темнеют комья, что окрепли в стужу.Что было скрыто снежной пеленойПейзаж не украшая, преет наружу.Полно собак беспривязных. ОниПрокантовались зиму, сучье племя.Нахально хороводятся все дни.С десяток вижу их в любое время.Я братьев меньших, может быть, люблю.Обидеть их кому-нибудь не дам я,Но что сказать зверюге-кобелюПриревновавшего меня к хвостатой даме?Весне грядущей я, конечно, рад.И сквозь стекло нещадно солнце жарит,Но вспоминает ночью зиму мартТермометра спирт отжимая в шарик.

Уходящие

Всё труднее уйти от города. ОнНаползает домами, хватает за пятки.Он глядится туманным блистаньем оконВ огородов соседских корявые грядки.Там ещё копошатся, пытаясь извлечьПользу те, кто трудился в просторах пашен,Потому, что тяга у них извеч –на к земле, кормилице нашей.Но они уходят. Уйдут в свой срок –Поколение революций и перестроев.И о них упомянут. В несколько строкСреди восхвалений новых героев.

«Не в маршрутке скучать по трамваю охота…»

Не в маршрутке скучать по трамваю охота,Что среди молчаливых и тусклых не дивно,Среди тех, кого так одолели заботы,Что не жаль за билетик отобранной гривны.А в трамвае, гремящем суставами сцепки,Я увижу в толкучке кого захотите.Пожилые дедки и солидные тётки,И подростки, осваивающие граффитиЗдесь узнаешь о том, что не знают газеты,И увидишь рисунки такие, что ахнешь.И признанья в любви. Вспоминаешь при этомЧто тобою оставлено в веке вчерашнем.Тот вагон, что тобою расписан был круто,Тарахтит, не отправлен пока в переплавку.И старик ещё жив, завсегдатай маршрута,Ветеран, в старом кителе с орденской планкой.

Заборы

Доски гнилые, неровно прибитые, вкось.Стонет калитка печально на ржавых навесах.Лает занудливо к будке привязанный пёсБез озлобленья и, кажется, без интереса.В крепкий бетонный фундамент забиты штыри,Небу грозятся винтовочными штыками.Бодрствует пёс-великан от зари до зари,Мимо идущих без звука пугая клыками.То ли вельможи дворец, то ли замок паши.Глухо вокруг него встала кирпичная кладка.Пара бойцовой породы свирепых страшилХодит по гулким покоям, как стражи порядка.…В этих различиях скрыта глубокая сутьВновь возвращённого к жизни забытого строя,И неизбежный, по кругу стремящийся, путьВсех революций, а значит, и всех перестроек.

Утро

Перейти на страницу:

Все книги серии Аэлита - сетевая литература

Похожие книги

Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира

Несколько месяцев назад у меня возникла идея создания подборки сонетов и фрагментов пьес, где образная тематика могла бы затронуть тему природы во всех её проявлениях для отражения чувств и переживаний барда.  По мере перевода групп сонетов, а этот процесс  нелёгкий, требующий терпения мной была формирования подборка сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73 и 75, которые подходили для намеченной тематики.  Когда в пьесе «Цимбелин король Британии» словами одного из главных героев Белариуса, автор в сердцах воскликнул: «How hard it is to hide the sparks of nature!», «Насколько тяжело скрывать искры природы!». Мы знаем, что пьеса «Цимбелин король Британии», была самой последней из написанных Шекспиром, когда известный драматург уже был на апогее признания литературным бомондом Лондона. Это было время, когда на театральных подмостках Лондона преобладали постановки пьес величайшего мастера драматургии, а величайшим искусством из всех существующих был театр.  Характерно, но в 2008 году Ламберто Тассинари опубликовал 378-ми страничную книгу «Шекспир? Это писательский псевдоним Джона Флорио» («Shakespeare? It is John Florio's pen name»), имеющей такое оригинальное название в титуле, — «Shakespeare? Е il nome d'arte di John Florio». В которой довольно-таки убедительно доказывал, что оба (сам Уильям Шекспир и Джон Флорио) могли тяготеть, согласно шекспировским симпатиям к итальянской обстановке (в пьесах), а также его хорошее знание Италии, которое превосходило то, что можно было сказать об исторически принятом сыне ремесленника-перчаточника Уильяме Шекспире из Стратфорда на Эйвоне. Впрочем, никто не упомянул об хорошем знании Италии Эдуардом де Вер, 17-м графом Оксфордом, когда он по поручению королевы отправился на 11-ть месяцев в Европу, большую часть времени путешествуя по Италии! Помимо этого, хорошо была известна многолетняя дружба связавшего Эдуарда де Вера с Джоном Флорио, котором оказывал ему посильную помощь в написании исторических пьес, как консультант.  

Автор Неизвестeн

Критика / Литературоведение / Поэзия / Зарубежная классика / Зарубежная поэзия