Лирика. Автобиографическая проза

Латоны сын с небесного балкона[31]
Высматривал уже в девятый раз
Ту, по которой, как другой сейчас,[32]
Вздыхал напрасно он во время оно.

Но тщетно. И несчастный сокрушенно

Нахмурился, напоминая нас,
Когда не видим мы любимых глаз
И нам не удержать разлуки стона.

И, предаваясь горю без границ,

Он не заметил, как явилась снова
Достойная бесчисленных страниц.

И слезы сострадания живого

Блестели на печальнейшем из лиц,
И твердь осталась, как была, сурова.

XLIV

Кто, проявив неумолимый нрав,[33]
Не пощадил сограждан при Фарсале,
Всплакнул над мужем дочкиным в опале,
Помпея в мертвой голове узнав;

И тот, кто был сильней, чем Голиаф,[34]

Над мертвым сыном волю дал печали,
Когда сполна бунтовщику воздали,
И над Саулом плакал, в горе впав.

А вы, которой чуждо состраданье,

Вы с вашей осторожностью предельной,
Когда Амур за вами лук ведет,

Виновница беды моей смертельной,

В глазах несете лишь негодованье,
И ни слезы из них не упадет.

XLV

Мой постоянный недоброжелатель,[35]
В ком тайно вы любуетесь собой,
Пленяет вас небесной красотой,
В которой смертным отказал Создатель.

Он вам внушил, мой злобный неприятель,

Лишить меня обители благой,
И сени, что достойна вас одной,
Увы! я был недолго обитатель.

Но если прочно я держался там,

Тогда любовь к себе самой внушать
Вам зеркало едва ль имело право.

Удел Нарцисса уготовлен вам,

Хоть нет на свете трав, достойных стать
Цветку неповторимому оправой.[36]

XLVI

И золото, и жемчуг, и лилеи,[37]
И розы — все, что вам весна дала
И что к зиме увянет без тепла,
Мне грудь язвит жестоких терний злее.

И все ущербней дни, все тяжелее,

Не может быть, чтоб долго боль жила,
Однако главный бич мой — зеркала,
Которые для вас всего милее.

Амура их убийственная гладь

Молчанью обрекла, хотя, бывало,
Вы соглашались обо мне внимать.

Их преисподняя отшлифовала,

И Лета им дала свою печать:
Отсюда — моего конца начало.

XLVII

Я чувствовал — оправданна тревога,
Вдали от вас не властен жизнь вдохнуть
Никто в мою хладеющую грудь,
Однако жажда жизни в нас от Бога, —

И я желанье отпустил немного,

Направя на полузабытый путь,
А ныне вновь кричу ему: «Забудь!»
И — дерг поводья: «Вот твоя дорога!»

Я знал, что оживу при виде вас,

Которую увижу вновь не скоро,
Боясь, что ваши очи оскорблю.

Отсрочку получив на этот раз,

Боюсь, недолго проживу, коль скоро
Желанью видеть вас не уступлю.

XLVIII