Лирика. Автобиографическая проза

Я так устал без устали вздыхать,
Измученный тщетою ожиданья,
Что ненавидеть начал упованья
И о былой свободе помышлять.

Но образ милый не пускает вспять

И требует, как прежде, послушанья,
И мне покоя не дают страданья —
Впервые мной испытанным под стать.

Когда возникла на пути преграда,

Мне собственных не слушаться бы глаз:
Опасно быть душе рабою взгляда.

Чужая воля ей теперь указ,

Свобода в прошлом. Так душе и надо,
Хотя она ошиблась только раз.

XCVII

О высший дар, бесценная свобода,
Я потерял тебя и лишь тогда,
Прозрев, увидел, что любовь — беда,
Что мне страдать все больше год от года.

Для взгляда после твоего ухода

Ничто рассудка трезвого узда:
Глазам земная красота чужда,
Как чуждо все, что создала природа.

И слушать о других, и речь вести —

Не может быть невыносимей муки,
Одно лишь имя у меня в чести.

К любой другой заказаны пути

Для ног моих, и не могли бы руки
В стихах другую так превознести.

XCVIII

Любезный Орсо, вашего коня[57]
Держать, конечно, можно на аркане,
Но кто удержит дух, что рвется к брани,
Бесчестия чураясь, как огня?

Не жалуйтесь, бездействие кляня.

Вы здесь, а он давно на поле брани,
И пусть вы недвижимы — на ристанье
Он — впереди, всех прочих обгоня.

Гордитесь тем, что он на людном месте

В урочный час и с тем вооруженьем,
Что кровь и возраст и любовь дарует,

Глася, что он горит желаньем чести,

А господин его воображеньем
С ним слитый, в одиночестве горюет.

XCIX

Надежды лгут, и, в торжестве обмана[58]
Уверясь не однажды, как и я,
Примите мой совет — ведь мы друзья —
О высшем благе помнить непрестанно.

Земная жизнь — как вешняя поляна,

Где прячется среди цветов змея:
Иные впечатленья бытия
Для наших душ — подобие капкана.

Чтоб раньше, чем придет последний час,

Душа покой нашла, чуждайтесь правил
Толпы: ее пример погубит вас.

Меня поднимут на смех: Позабавил!

Зовешь на путь, что сам терял не раз
И вновь — еще решительней — оставил.

С

И то окно светила моего,[59]
Какое солнцу в час полдневный мило,
И то, где злой борей свистит уныло
Среди зимы, когда вокруг мертво;

И камень — летом любит на него

Она присесть одна, всегда любила;
И все края, где тень ее скользила
И где ступало это божество;

И место и пора жестокой встречи,[60]

Будящая живую рану снова
В тот день, который муку мне принес;

И образ дорогой, и слово в слово

Отпечатленные душою речи, —
Меня доводят каждый раз до слез.

CI