Лирика. Автобиографическая проза

Коль скоро вздохов теплую волну,
Знак милости ко мне моей богини,
Что пребывает на земле поныне,
Ступает, любит, если верить сну,

Я описать сумел бы, не одну

Зажгла бы душу речь о благостыне,
Сопутствующей мне в земной пустыне, —
А вдруг назад иль влево поверну.

На истинный, на правый путь подъемлет

Меня призыв ее благой и нежный,
И я, высоким попеченьем горд,

К совету преклоняю слух прилежный,

И если камень ей при этом внемлет,
И он заплачет, как бы ни был тверд.

CCLXXXVII

Сеннуччо мой! Страдая одиноко,[121]
Тобой покинут, набираюсь сил:
Из тела, где плененным, мертвым был,
Ты, гордый, поднялся в полет высоко.

Два полюса зараз объемлет око,

Дугообразный плавный ход светил;
Зришь малость, что наш кругозор вместил, —
Рад за тебя, скорблю не столь глубоко.

Скажи, прошу усердно, в третьей сфере

Гвиттоне, Чино, Данту мой поклон[122] —
И Франческино; прочим — в равной мере.

А Донне передай, сколь удручен,

Живу в слезах; тоска, как в диком звере;
Но дивный лик, святыня дел — как сон.

CCLXXXVIII

Моих здесь воздух полон воздыханий;
Нежна холмов суровость вдалеке;
Здесь рождена державшая в руке
И сердце — зрелый плод, и цветик ранний;

Здесь в небо скрылась вмиг — и чем нежданней,

Тем все томительней искал в тоске
Ее мой взор; песчинок нет в песке,
Не смоченных слезой моих рыданий.

Нет здесь в горах ни камня, ни сучка,

Ни ветки или зелени по склонам,
В долинах ни травинки, ни цветка;

Нет капельки воды у ручейка,

Зверей нет диких по лесам зеленым,
Не знающих, как скорбь моя горька.

CCLXXXIX

Свой пламенник, прекрасней и ясней
Окрестных звезд, в ней небо даровало[123]
На краткий срок земле; но ревновало
Ее вернуть на родину огней.[124]

Проснись, прозри! С невозвратимых дней

Волшебное спадает покрывало.
Тому, что грудь мятежно волновало,
Сказала «нет» она. Ты спорил с ней.

Благодари! То нежным умиленьем,

То строгостью она любовь звала
Божественней расцвесть над вожделеньем.

Святых искусств достойные дела

Глаголом гимн творит, краса — явленьем:
Я сплел ей лавр, она меня спасла!

CCXC

Как странен свет! Я нынче восхищен
Тем, что вчера претило; вижу, знаю,
Что муками я счастья достигаю,
А за борьбой короткой — вечный сон.

Обман надежд, желаний, — кто влюблен,

Тот сотни раз испил его до краю.
С той радость как ущерб я постигаю,
Чей нынче в небе дух, прах — погребен.

Амур слепой, ум злостный — все сбивало

Меня с пути, я влекся дикой силой
Туда, где смерть меня одна ждала.

Благословенна ты, что, берег милый

Мне указав, надеждой обуздала
Пыл буйной страсти — и меня спасла.

CCXCI