Лирика. Автобиографическая проза

Я гнал войну, я бредил скорой встречей
С покоем, мчался к цели напрямик.
Но брошен вспять — меня в пути настиг
Перст миротворицы противоречий.

Нагрянет вихрь — и тучи гибнут в сече.

Явилась Смерть — и жизнь пресеклась вмиг,
И глаз прекраснейших иссяк родник,
И я томлюсь в тоске нечеловечьей.

Меняют нрав лета и седина.

Подоле во плоти она живи,
От сердца подозренья б отвратила.

Поведал бы о горестях любви

Мой чистый вздох, к которому она,
Я знаю, в небе с болью слух склонила.

CCCXVII

Амур меня до тихого причала
Довел лишь в вечереющие годы
Покоя, целомудрия — свободы
От страсти, что меня обуревала.

Не потому ль душа любимой стала

Терпимее к душе иной породы?
Но Смерть пришла и загубила всходы.
Все, что растил, — в единый миг пропало.

А между тем уж время приближалось,[133]

Когда она могла б внимать сердечно
Моим словам о нежности, что длится.

В ее святых речах сквозила б жалость...

Но стали бы тогда у нас, конечно,
Совсем иными волосы и лица...

CCCXVIII

Когда судьба растенье сотрясла,[134]
Как буря или как удар металла,
И обнажились корни догола,
И гордая листва на землю пала,

Другое Каллиопа избрала

С Эвтерпой[135] — то, что мне потом предстало,
Опутав сердце; так вокруг ствола
Змеится плющ. Все началось сначала.

Красавец лавр, где, полные огня,

Мои гнездились прежде воздыханья,
Не шевельнув ни веточки в ответ,

Оставил корни в сердце у меня,

И есть кому сквозь горькие рыданья
Взывать, но отклика все нет и нет.

CCCXIX

Промчались дни мои быстрее лани,
И если счастье улыбалось им,
Оно мгновенно превращалось в дым.
О сладостная боль воспоминаний!

О мир превратный! Знать бы мне заране,

Что слеп, кто верит чаяньям слепым!
Она лежит под сводом гробовым,
И между ней и прахом стерлись грани.

Но высшая краса вознесена

На небеса, и этой неземною
Красой, как прежде, жизнь моя полна,

И трепетная дума сединою

Мое чело венчает: где она?
Какой предстанет завтра предо мною?

CCCXX

Как встарь, зефир над нежными холмами;
Да, вот они, где дивный свет явился
Очам моим, что небу полюбился,
Смяв пыл и радость горем и слезами.

Тщета надежд с безумными мечтами!

Меж сирых трав источник помутился,
И пусто гнездышко. Я с ним сроднился,
Здесь жив, здесь лечь и бренными костями

Да изойдут и сладкие рыданья,

Не жгут и очи сердца прах остылый,
И отдых обретут мои страданья.

Владыка мой был щедр нещадной силой:

Лицом к лицу с огнем — я знал пыланья!
Оплакиваю ныне пепел милый.

CCCXXI