Читаем Лиссабон. Что следует увидеть туристу полностью

Я провожу порою часы на Дворцовой площади, на берегу реки, в пустых мечтаниях…

Пристань, вечер, запах моря — все они проникают в меня и проникают все вместе, образуя сложную композицию моей тоски. Флейты несуществующих пастухов не могут быть нежнее того чувства, что я испытываю, не слыша никаких флейт, но помня о них. Далекие идиллии, там, возле ручейков, как болит во мне подобный этому час…[44]


В долгие летние вечера я люблю спокойствие нижнего города и особенно тот покой, что контрастирует с сутолокой и шумом дня. Арсенальная улица, Таможенная улица, продолжение печальных улиц, ведущих на восток, пока не заканчивается Таможенная улица, вся эта линия, отделенная от спокойных набережных, — все это меня утешает в печали, если я вливаюсь этими вечерами в их уединение. Я живу тогда в другом времени, в прошедшем, а не в том, в котором нахожусь на самом деле; я могу представлять себя современником Сезариу Верде, и во мне живут не стихи, подобные его стихам, но некая субстанция, что присутствует в его стихах. До самой ночи ношу я в себе ощущение жизни, подобной жизни этих улиц. Днем они полны шума, и это ни о чем не говорит; ночью — отсутствием этого шума, также не говорящем ни о чем. Днем я есть ничто, ночью я есть я. Не существует никакой разницы между мною и улицами, близкими к Таможенной, за исключением одного: они являются улицами, а я — живой душой, но, возможно, и это ничего не значит перед тем, что есть сущность всех вещей. У нас одинаковая судьба, ибо и для людей, и для вещей существует определение, одинаково смутное, в алгебре таинства.

(Фернандо Пессоа / Бернарду Суареш «Книга непокоя»[45])

На Байше находились фирмы, где работал Пессоа. Одна из них, с видом на Тежу, располагалась на Золотой улице, № 87, мемориальная доска свидетельствует о том, что поэт работал здесь в 1918–1919 годах. Для Фернандо Пессоа никогда не представлялось сложным найти работу. Он работал секретарем, переводчиком, торговым агентом.

Площадь Карму, 18–20. На втором этаже этого здания Фернандо Пессоа снимал комнату, вероятно между 1910 и 1911 годами. В этот период он начал переводить на португальский язык творения английских и испанских писателей, предназначенные для «Интернациональной библиотеки самых знаменитых произведений», опубликованной в 1912 году. Кроме монастыря Карму на этой площади находятся церковь, кабачки, эспланады, фонтан и казарма Карму — подмостки, на которых была разыграна Революция Гвоздик в 1974 году.

О, честолюбие! Хотел бы яБиблиофилом бедным быть, склоненнымНад вечным фолиантом, видя в оном,Единый смысл и прелесть бытия.(Фернандо Пессоа «Библиофил»)

Подъемник Санта-Жушта, известный также как подъемник Карму, представляет собой настоящий экслибрис Лиссабона. Задуманный инженером Раулем Месниером дю Понсар он соединяет Золотую улицу и улицу Карму с площадью Карму. Был открыт в 1902 году, в те времена работал на пару, с 1907 года перешел на использование электричества. Его высота — 45 метров. Это единственный публичный вертикальный подъемник в Лиссабоне. Выполнен он из литого железа, украшенного филигранью.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности
Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности

Новое собрание сочинений Генриха Сапгира – попытка не просто собрать вместе большую часть написанного замечательным русским поэтом и прозаиком второй половины ХX века, но и создать некоторый интегральный образ этого уникального (даже для данного периода нашей словесности) универсального литератора. Он не только с равным удовольствием писал для взрослых и для детей, но и словно воплощал в слове ларионовско-гончаровскую концепцию «всёчества»: соединения всех известных до этого идей, манер и техник современного письма, одновременно радикально авангардных и предельно укорененных в самой глубинной национальной традиции и ведущего постоянный провокативный диалог с нею. В четвертом томе собраны тексты, в той или иной степени ориентированные на традиции и канон: тематический (как в цикле «Командировка» или поэмах), жанровый (как в романе «Дядя Володя» или книгах «Элегии» или «Сонеты на рубашках») и стилевой (в книгах «Розовый автокран» или «Слоеный пирог»). Вошедшие в этот том книги и циклы разных лет предполагают чтение, отталкивающееся от правил, особенно ярко переосмысление традиции видно в детских стихах и переводах. Обращение к классике (не важно, русской, европейской или восточной, как в «Стихах для перстня») и игра с ней позволяют подчеркнуть новизну поэтического слова, показать мир на сломе традиционной эстетики.

Генрих Вениаминович Сапгир , С. Ю. Артёмова

Поэзия / Русская классическая проза
Ригведа
Ригведа

Происхождение этого сборника и его дальнейшая история отразились в предании, которое приписывает большую часть десяти книг определенным древним жреческим родам, ведущим свое начало от семи мифических мудрецов, называвшихся Риши Rishi. Их имена приводит традиционный комментарий anukramani, иногда они мелькают в текстах самих гимнов. Так, вторая книга приписывается роду Гритсамада Gritsamada, третья - Вишвамитре Vicvamitra и его роду, четвертая - роду Вамадевы Vamadeva, пятая - Атри Atri и его потомкам Atreya, шестая роду Бхарадваджа Bharadvaja, седьмая - Bacиштхе Vasichtha с его родом, восьмая, в большей части, Канве Каnvа и его потомству. Книги 1-я, 9-я и 10-я приписываются различным авторам. Эти песни изустно передавались в жреческих родах от поколения к поколению, а впоследствии, в эпоху большого культурного и государственного развития, были собраны в один сборник

Поэзия / Древневосточная литература