Кафе «Бразильянка» славится тем, что именно здесь был «изобретен» знаменитый португальский кофе или «кофе бика». Именно здесь впервые вошла в употребление одна из первых кофеварочных машин, в которых готовился кофе эспрессо. Первые попробовавшие его клиенты были недовольны чрезмерной крепостью этого кофе и горьковатым вкусом. Ответом администрации были плакаты с надписью: «beba isto com açucar» — по-португальски звучит: «беба ишту кум асукар» — «пейте это с сахаром». Первые буквы этой фразы и составили название напитка — «бика».
До 1905 года на месте кафе «Бразильянка» была фирма по продаже бразильских продуктов. Открыв на этом месте кафе, его хозяин Адриану Телеш, проживший несколько лет в Бразилии, стал продавать «настоящий бразильский кофе». В 1908 году в «Бразильянке» открылся «зал кофе», который часто посещала лиссабонская элита того времени.
Байша — ментальный и физический лабиринт различных Пессоа, центр всей «Книги непокоя», ставшей почти Библией для многих людей, настоящим землетрясением в умах. «Где сейчас Фернандо Пессоа? Он — везде», — пишет Марина Товареш Диаш.
«Мартинью-да-Аркада» находится на Торговой площади, известной также как Дворцовая площадь, в доме № 3. Это кафе имеет другое название: «Кафе у аркады», так называл его Фернандо Пессоа. Это старейшее кафе Лиссабона. Его открыл в 1782 году маркиз де Помбал, тогда оно называлось «Снежный дом», потому что там продавали мороженое. Название «Мартинью» оно получило около 1845 года, когда его хозяином стал Мартинью Бартоломеу Родригеш. Фернандо Пессоа был постоянным клиентом этого кафе, особенно в последние пятнадцать лет своей жизни. Он обычно занимал в углу небольшой столик из темно-серого мрамора. Часто он ужинал здесь. Об этом кафе он вспоминает в стихотворении «Са-Карнейру», посвященном своему другу Мариу де Са-Карнейру.
Сегодня туристы могут увидеть этот столик. На нем стоит пустая чашка с блюдцем, лежит черная шляпа.
Улица, ставшая эпицентром «Книги непокоя», улица, вокруг которой, как вокруг стержня, вращается вся жизнь ее главного героя — улица Золотильщиков. Поэт утверждает: «Если бы на моей ладони лежал весь мир, я уверен, что променял бы его на билет до улицы Золотильщиков»[48]
.