Любовные похождения шевалье де Фобласа

— Да, сегодня утром вы вошли в дом с парадного подъезда, и ей сейчас же доложили об этом. Довольно, сударь, довольно... вспомните наши условия...

— О каких условиях ты говоришь?

— Неужели вы забыли? Мы договорились, что, когда я буду приходить к вам от имени моей госпожи, вы не станете мешать прежде всего исполнить данное мне поручение.

— Ну, так говори скорее, моя маленькая Жюстина.

— Госпожу очень огорчило ваше бегство... Перестаньте же, сударь.

— Сама перестань! У тебя длинные предисловия, точно у бездарного автора. Твоя госпожа огорчилась, неужели ты воображаешь, что я и сам не догадался?

— Еще минуточку.

— Послушай, я терпеть не могу вступлений, тем более в таких обстоятельствах! К делу, Жюстина, к делу.

— Госпожа мне поручила передать, что ваша тайная любовь...

— Наша тайная любовь? Что она хочет этим сказать?

— Но ваша любовь с ней, мне кажется, не явная?

— Ты права. Да-да...

— Итак, она говорит, что вашей любви грозит большая опасность. Она предвидит одно неприятное событие, которое раскроет тайну вашего переодевания.

— Но ведь тогда моя прелестная возлюбленная погибнет?

— Поэтому-то она и приходит в отчаяние, плачет, стонет и говорит: «Если бы, по крайней мере, я могла хоть изредка видеть его!..»

— Где же она? Куда надо спешить?

— Каков! Только что торопил меня, а теперь хочет покинуть.

— Ах, Жюстина, извини, но ты же сама сказала, что твоя госпожа в отчаянии. Объясни скорей, что так ее пугает?

— Не знаю. Завтра в десять утра она сама вам все расскажет у своей модистки. Вы придете туда, не правда ли?

— Конечно, я не оставлю маркизу в беде. Ну, детка, ты исполнила данное тебе поручение?

Я давно не имел удовольствия оставаться наедине со смазливой горничной, а потому читатели не удивятся, что она провела со мной четверть часа.

Положение ее госпожи было так печально! Нет ничего удивительного в том, что на следующей день в десять утра я с нетерпением помчался на свидание.

Когда я вошел в будуар, маркиза поспешно спрятала платок, которым вытирала глаза.

— Сударь, — сказала она, — прошу извинить за надоедливость, я не стану злоупотреблять вашей любезностью, попрошу только выслушать меня. Не буду говорить о важной услуге, которую я вам оказала, вспоминать о том, какой неблагодарностью вы отплатили мне, или спрашивать, где вы провели время между вашим бегством и возвращением к барону. Я понимаю, что мне теперь не пристало проявлять интерес к вашему поведению, и чувствую, что жалобы, упреки и вопросы были бы одинаково бесполезны. Я потеряла всякое право на ваше сердце, но хочу, по крайней мере, сохранить ваше уважение; нам обоим угрожает опасность, я желаю указать вам на нее, чтобы помочь избежать. Сударь, взгляните вместе со мной на прошлое, думаю, нет нужды оправдывать мою нежность к вам. И если вы и дальше сохраните ко мне дружеское чувство... Ради бога, не перебивайте меня!.. Если только вы сохраните ко мне дружеское чувство и будете в безопасности, я хладнокровно взгляну в глаза всему, что грозит моей чести и, может быть, жизни.

Вы, конечно, помните, каким образом случайность, которая шла об руку с вашей хитростью, бросила вас в мою постель? Увы, вы не забыли, что за тем последовало... Но вы извините мою слабость, понимая, что на моем месте не устояла бы ни одна женщина. Однако, когда на следующий день я поняла, что почти незнакомый молодой человек завладел моим сердцем и всем моим существом, я пришла в ужас. Но этот юноша блистал столькими качествами! Его красота поразила меня, ум очаровал, он казался таким нежным, и ему не минуло еще и шестнадцати лет! Я надеялась привлечь его нежную душу, сформировать его податливое сердце. Я осмеливалась надеяться навсегда привязать его к себе, я ничего не жалела, чтобы укрепить узы, слишком быстро связавшие нас, я стремилась сделать их неразрывными. Я ошиблась во всех своих надеждах — у меня была соперница, увы, я слишком поздно узнала об этом. Напрасно старалась я завоевать его любовь. Он томился в неволе, я осмелилась освободить его. Моя неосторожность докажет ему мою любовь, моя смелость, может быть, вернет мне возлюбленного, — вот как я думала. Я привела в исполнение план, о котором не посмела бы даже помыслить другая женщина. Увы, я действовала только в интересах соперницы. Конечно, неблагодарный был с ней... конечно, ради нее коварный мне изменил! Ах, простите, от горя я заговариваюсь! Я не должна употреблять такие выражения. Я должна говорить о другом... Вы меня бросили; иная женщина, может быть, возненавидела бы вас, я же прошу вашего расположения и дружбы.

— О, мой друг! — Я бросился перед ней на колени и хотел взять за руку, но она не позволила.