Любовные похождения шевалье де Фобласа

Я тоже приготовилась бежать. Я взяла все мое золото, драгоценности и несколько банковских билетов. Я надела незнакомый вам синий мундир и полетела в Жалон. Пока я расспрашивала почтмейстера, пришел человек, которого я узнала. Он невольно открыл мне место вашего убежища. Это был Жасмен, правивший каретой^*. Я на некотором расстоянии последовала за ним и приехала в Люксембург на день позже вас. Заря взошла, я стала ездить по городу, расспрашивать, потеряла на розыски целый час, самый драгоценный час моей жизни! Наконец мне сказали, что в данное мгновение совершается обряд венчания, женится молодой человек, привезший с собою похищенную им девушку. Я не стала слушать далее и поспешила в церковь, но поздно, венчание уже свершилось. Я невольно вскрикнула и, собрав все мои силы, скрылась от вас. Мне хотелось исчезнуть, я ехала куда глаза глядят. Вскоре моя любовь вернула меня в Люксембург, она твердила, что я должна хотя бы узнать, что станется с вами дальше, Фоблас. Радость, которую я ощутила, узнав, что мою соперницу с вами разлучили, была не так велика, как тревога, наполнившая мою душу при известии о вашей болезни. Мне хотелось все знать о моем возлюбленном и сохранить его для себя, для себя одной, и я тотчас составила план.

Мы вместе с Дюмоном осмотрели окрестности Люксембурга. Дюмон, под именем Депре, снял этот дом и флигель, который я предназначала для вас; я велела наскоро кое-что в нем переделать. Маркиза де Б., решившись на все, чтобы только не потерять любимого, заперлась на чердаке большого дома. Вас перевезли в дом доктора Депре, и я имела удовольствие жить под одной крышей с моим возлюбленным, видеть, как он на моих глазах возвращается к жизни, иногда проникать к нему и в тишине ночи слушать его дыхание, упиваться своим счастьем и ждать, чтобы его здоровье окрепло. Но могла ли я постоянно противиться очарованию твоего присутствия? Могла ли я вечно подавлять возрождавшиеся желания? О чем я говорю! Фоблас, приближалось мгновение, когда должны были осуществиться мои намерения. Через три дня я разорвала бы волшебный покров таинственности! Через три дня я открыто явилась бы к вам! Я хотела показать вам маркизу де Б., забывшую о своем положении, потерянном ради вас, и желавшую только одного: дать вам счастье в каком-нибудь никому не известном убежище. Если бы мой возлюбленный согласился уехать со мной, я приготовила бы ему судьбу, достойную зависти. Но если бы неблагодарный осмелился воспротивиться... Шевалье, я силой похитила бы вас и увезла... Куда? Может быть, на край света. Да, я хотела, чтобы бесконечный океан разделил моего коварного возлюбленного и мою счастливую соперницу.

Маркиза, сначала спокойная, потом растроганная, теперь крайне возбужденная, вложила в последние слова столько страсти, что я невольно вздрогнул от удивления.

— Успокойтесь, — вздохнула она, — отныне вы свободны, а я навсегда скована. Время нежных страстей осталось в прошлом, теперь мне дозволена лишь одна страсть — самая неудержимая, самая беспощадная. Любовь удалилась, преследуемая позором. Как в самом деле может упасть в ваши объятия женщина, только что обесчещенная в ваших глазах и униженная в ее собственных? Мысль о мести, разбуженной несчастьем, мести за подлое предательство, мести ужасной наполняет мое сердце, уже разъеденное ее ядовитой желчью. Фоблас, я с восторгом видела, что вы были готовы послужить орудием моего праведного гнева, но, выйдя из поединка, результат которого был бы несомненен, Розамбер мог бы хвастать даже своим поражением; его потерянная без раскаянья жизнь послужила бы слишком слабым вознаграждением за ужасное оскорбление, которое он мне только что нанес. Шевалье, я должна наказать его, и, клянусь вам, кара свершится.

Лицо госпожи де Б. пылало, ее глаза горели гневом, она говорила с такой яростью, что мне стало страшно за нее. Моя несчастная любовница заметила, что я хочу ее прервать, и поспешила продолжить:

— Не старайтесь понапрасну: я не изменю моего решения. Негодяй сделал его необратимым, и оно не должно удивлять вас. Никакие опасности не остановят меня. Увы, мне нечего терять. Низкий человек меня добил: он довершил мой позор и отнял меня у любимого. Фоблас, повторяю, я запрещаю вам вступаться за меня, я все должна сделать сама. Я была бы в отчаянии, если бы кто-то помешал мне насладиться местью. Известно, на что способна оскорбленная женщина. И пусть люди увидят, что может такая женщина, как я! Да, клянусь моей опозоренной любовью, моей погибшей честью, когда-нибудь вы с изумлением спросите себя: «Мог ли кто-нибудь на свете отмстить за маркизу так, как она сама?»

Некоторое время она мрачно молчала. Я осмелился поцеловать маркизу; мои слезы упали на ее обнаженную грудь. Она быстро привела в порядок свою одежду и уже менее взволнованным, хотя и не менее горестным тоном сказала:

— О, пожалейте меня, я нуждаюсь в утешении. Завтра я вас покину, завтра мы расстанемся, расстанемся, может быть, надолго. Я возвращаюсь в Париж.

— В Париж?