Любовные похождения шевалье де Фобласа

Слушая его, я узнавал моего Розамбера и не мог удержаться от улыбки.

— Мой друг, — продолжал он, — неужели я так и буду развлекать вас один? Сядьте и поговорите в свою очередь. Скажите, что сталось с прелестной Софи?

— Увы!

— Несчастный муж, я понял вас!.. А что вы сделали с ее соперницей?

— С ее соперницей... с ее соперницей?.. Но...

— А, — воскликнул он, смеясь, — он сейчас спросит меня: с которой? Этого следовало ожидать. Он вошел в свет, вооруженный всем, что могло выделить его из толпы, и, кроме того, первое же приключение принесло ему известность. Женщины принуждены оспаривать его друг у друга. Счастливец! Ну, скажите, сколько у Софи соперниц?

— Одна, мой друг.

— Одна! Неужели маркиза по-прежнему держит вас в цепях?

— Маркиза! Право, граф, оставим маркизу в покое, мне не хочется обсуждать ее с вами.

Тон моего ответа ясно показывал, что я на него в обиде, но мое недовольство вскоре улеглось, потому что я все еще любил Розамбера, а его жизнерадостность всегда заражала меня. Но напрасно он расспрашивал меня о том, что случилось со мной за последнее время. Я имел мужество не отвечать. Он утратил мое доверие.

— Вот напрасная сдержанность, — сказал он, увидев, что я направляюсь к выходу. — Поймите, я и так все узнаю. Благодаря мне, благодаря маркизе и, главное, благодаря вашим достоинствам, — прибавил он, смеясь, — ведь я отнюдь не желаю приуменьшать вашей славы; так вот, благодаря вашим достоинствам вы стали такой знаменитостью, что общество, конечно, постоянно и с огромным любопытством будет вами интересоваться. Однако пока через него еще не стало мне известно о ваших любовных приключениях, повторяю, шевалье, если вы любите вашу жену, берегитесь госпожи де Б. Готов биться об заклад: у вашей Софи нет и не будет другого такого врага... Прощайте, Фоблас, до завтра, потому что я рассчитываю на ваше слово. И помните: маркиза не должна знать, что вы снова подарили мне вашу дружбу.

Когда я входил в наш дом, мне подали записку от госпожи де Мондезир. Маркиза сообщала мне, что граф, которому медики еще три дня назад позволили переехать в Париж, вероятно, не так сильно болен, как утверждалось в письме его слуги, которое я переслал ей. Вследствие этого госпожа де Б. просила меня не ходить к Розамберу с визитом.

— Я согласен, скажите, что я никуда не пойду.

Такой уклончивый ответ понес запоздавший посыльный.

9

Воспоминание о Софи продолжало преследовать меня, и, едва я оставался один, меня терзало множество страшных сожалений. Тем не менее, признаюсь, сладкая надежда вскоре обнять Элеонору и (могу ли я скрыть что-нибудь от моих доверчивых читателей?) вновь увидеться с маркизой несколько смягчала мое горе и поддерживала силы. Частые письма Ла Флёра и Жюстины говорили мне, что Элеонора и маркиза ждут меня почти с одинаковым нетерпением. Увы, если вы когда-нибудь чувствовали, до чего страсть, сталкиваясь с препятствием, делается жгучей, пожалейте возлюбленного госпожи де Линьоль и друга госпожи де Б. Отец мой сочувствовал страданиям, в которых я мог ему признаться, но оставался холоден к другим моим печалям; он вместе со мною оплакивал исчезновение Софи и не слушал жалоб, которые срывались с моих губ, когда я думал о разлуке с Элеонорой. Несмотря на мои неявные просьбы, несмотря на уговоры баронессы, отец, на этот раз неумолимый, ни на минуту меня не оставлял. Утром он являлся ко мне в комнату и вечером ходил со мной гулять. Таким образом, мое выздоровление затянулось на целую смертельно долгую неделю.

Наступила пятница перед Пасхой. Превосходное утро внушало надежду, что последний день в Лоншане30 будет восхитителен. Госпожа де Фонроз, которая приехала к нам обедать, предложила отправиться в Булонский лес.

— Мы возьмем с собой шевалье, — сказала она отцу.

Слишком несчастный для шумных удовольствий, я хотел было отказаться, но баронесса взглядом предупредила меня, что я не должен этого делать.

Когда де Белькур на мгновение оставил нас одних, госпожа де Фонроз сообщила мне новость приятную и неожиданную:

— Она едет, потому что надеется, что вы будете там.

— Графиня?

— А кто же еще? Или вы хотели встретить маркизу?

— Нет-нет. Графиня! Я буду счастлив увидеть ее!

— Увидеть ее? И это все, чего вы хотите?

— Да, так как невозможно...

— Невозможно! — передразнила она меня. — А если возможно?

— Я был бы на седьмом небе от счастья.

— На седьмом небе! — опять передразнила она. — Ну, так вы там будете. Однако для этого заранее сговоримся, как поступить. Прежде всего не соглашайтесь сесть в мрачную карету с этой скучной баронессой де Фонроз и несносным бароном де... Вы меня не слушаете?

— Слушаю во все уши.