Любовные похождения шевалье де Фобласа

Господин шевалье, я давно уже старался найти возможность загладить свою вину перед вами и бароном. Я с восторгом воспользовался первым же предоставившимся случаем услужить вам. Прошу удостоверить в том вашего отца. Вдобавок, мне кажется, король не мог сделать лучшего приобретения для своего полка ***, — ведь на свете нет более многообещающей физиономии, чем ваша.

Имею честь быть и т. д.

Маркиз де Б

.

Через мгновение де Белькур вошел в мою комнату. Он держал в руках какие-то бумаги и сиял от радости.

— Я только что получил это из Версаля, — воскликнул он, целуя меня. — Вы хотели, чтобы его прислали мне? Вы хотели, чтобы я первым поздравил вас? Меня трогает такое нежное внимание. Да-да, вот они, — прибавил де Белькур, видя, что я подошел и взял в руки бумаги. — Это указ о вашем назначении капитаном в *** драгунский полк, стоящий гарнизоном в Нанси, и приказ явиться на место службы к первому мая, то есть через две недели. Фоблас, я часто упрекал вас за непростительную праздность, делавшую бесполезными ваши способности. Я даже решился лично хлопотать о вашем зачислении в армию. Я в восторге, что вы, не предупредив меня, так скоро добились успеха. Счастливая звезда дает вам то, чего я не достиг бы благодаря моим самым усердным просьбам. Вы получили довольно высокий чин и надежду на скорое повышение. К несчастью, я боюсь, что вы увидите во всем этом иную причину радости: план нашей совместной поездки рушится, вам удастся пробыть в столице еще две недели. Но подумайте: никакие обстоятельства не избавят вас от обязанности повиноваться приказанию министра и от необходимости через две недели явиться в полк. Тогда я также покину Париж и один отправлюсь туда, куда мы должны были ехать вместе.

— Как вы добры, отец, и как я вам благодарен!

— Обещаю вам искать Софи с тем жаром, с той же настойчивостью, с какими вы сами искали бы ее.

— И вы ее найдете, отец, обязательно найдете!

— Смею надеяться. Я не сомневаюсь: Фоблас оправдает милость короля. Я не сомневаюсь, что он отличится на видном месте, которое ему предоставлено. Надо думать, что дю Портай узнает о счастливой перемене, и она внушит ему надежду на перемену и в другом отношении: он не станет больше скрывать свою дочь от супруга, ставшего достойным ее.

— О отец, какое новое мужество вы мне придаете!

— Ваша сестра уже встала, Фоблас, она будет завтракать со мной. Я не показал ей этих бумаг, вы сами должны сообщить Аделаиде о нашей радости. Пойдемте, друг мой, пойдемте вместе.

Аделаида поздравляла меня, когда в комнату вбежал мой слуга и с испуганным лицом сказал, что меня просили вызвать.

— Кто просил, Жасмен?

— Сударь, это он!

— Кто он?

— Долговязый дьявол.

— Долговязый дьявол? — повторил де Белькур, глядя на Жасмена. — Что значит это выражение? Фоблас, о ком он говорит?

— Отец, я... я его приму.

— К чему такая таинственность? О Господи, неужели это капитан?! Нет, Фоблас, останьтесь! Пусть он войдет. Жасмен, попросите виконта потрудиться пройти сюда. — Когда мой слуга ушел, отец воскликнул: — Настала роковая минута! О мой друг, помните мольбы вашего отца, которые он повторяет, стоя перед вами на коленях!

Барон в самом деле упал на колени. Я бросился, чтобы поднять его. Он схватил мою правую руку, поцеловал и прижал к своему сердцу.

— Пусть она меня спасет! — воскликнул он. — Пусть твоя рука спасет половину моей жизни!

К нам подошла испуганная Аделаида.

— Фоблас, — сказал де Белькур, вставая, — поцелуй сестру и не забывай о ней...

В то время, когда я целовал мою сестру, вошел капитан.

— Я вижу двух девиц, — воскликнул он с ужасной усмешкой. — Которая из них мадемуазель де Брюмон?

Указав ему на Аделаиду, я возразил:

— Капитан, эта девушка третьего дня не могла бы отбросить вас к окну графини.

Аделаида наклонилась к уху барона и сказала ему вполголоса:

— Как безобразен этот громадный господин, он меня пугает!

— Оставь нас, дочка, — ответил ей барон, — поди погуляй по саду.

Сестра подошла ко мне и сказала со слезами на глазах:

— Брат мой, барон вас не запер, о, прошу вас, помните, что вы не были заперты!

Моя сестра ушла. Капитан, все время не спускавший с меня дерзкого взгляда, продолжал:

— Вот он, шевалье Фоблас, о котором так много толкуют! Как мог он прибрести славу своим искусством драться? Он походит на тень! Он немного крупнее бабенки, но все же только половина мужчины.

— Капитан, прошу вас, сядьте, так вам будет удобнее рассматривать меня.