Любовные похождения шевалье де Фобласа

Я бросаюсь к выходу. Я не иду, а лечу по улицам. Моя Элеонора, тебя хотят заточить в монастырь! О, им придется сначала отнять у меня жизнь! А что, если ужасный приказ уже привели в исполнение? Тогда не останется ни малейшей надежды! Графиня, нетерпеливая и чувствительная графиня не вынесет даже недельного заточения и разлуки со мной: и мать, и ребенок погибнут. О, я несчастный! Неужели мне придется пережить их? Нет, никто не помешает мне последовать за ними.

С такими печальными мыслями я прибежал в дом госпожи де Линьоль. Не останавливаясь подле будки швейцара, я крикнул: «Ла Флёр!» — в одно мгновение пролетел через двор, бросился на потайную лестницу и постучался в маленькую дверь комнаты мадемуазель де Брюмон. К ней подбежали, ее отворили... Боже, какая радость! Это была графиня. Из моей груди вырвался крик восторга. Она ответила мне также радостным восклицанием:

— Это ты, мой друг, уже!

— Элеонора, я боялся, что будет поздно, идем.

— Куда?

— Идем со мной.

— Как?

— Скорее. Твоей свободе грозит опасность.

— Моей свободе! И я не увижу тебя больше?

— Что ты ищешь?

— Мои драгоценности.

— Они у меня дома, ты их там оставила.

— А тетушка?

— Где она?

— В гостиной.

— Беги, простись с ней. Но нет, нет; маркиза захочет увезти тебя в деревню, а ты должна быть со мной. Кроме того, ее страх может выдать нас. Пусть лучше она не знает, что сталось с тобой, хотя бы первое время. Но идем же, спеши, нельзя терять ни минуты.

Мы потихоньку спустились с лестницы. Под покровом ночи графиня прошла до ворот. Там я из предосторожности надвинул шляпу на глаза и постучал в окошко швейцара.

— Это я, я приходил поговорить с Ла Флёром. Дерните за веревку и откройте калитку.

Швейцар, игравший в карты, невольно повиновался. Графиня очутилась на улице. Я бросился за ней. Элеонора взяла меня под руку и ускорила шаги. Мы не осмеливались обменяться ни словом, все встречные внушали нам страшную тревогу. Так, с жестоким беспокойством на душе, но еще надеясь на хороший исход, мы дошли до Вандомской площади.

Мы пробежали через сад и бросились на потайную лестницу, нас никто не заметил, кроме Жасмена, и он же принес свечи.

— Боже мой! — ахнула госпожа де Линьоль. — Мои руки в крови! Фоблас, ваши руки...

Я не удержался и вскрикнул от ужаса, потом, обливаясь слезами, сказал:

— Это кровь, кровь одной женщины... Элеонора, в какое мгновение ты соединила свою судьбу с моей! Элеонора, дорогая, береги себя, остерегайся. Разгневанное небо карает меня. Смерть рыскает кругом; она поражает или грозит гибелью самым дорогим моему сердцу созданиям. Береги себя, это кровь той, которую я любил!

— Какие речи, Фоблас, какое отчаяние! Молчите, я холодею от ужаса!

— Мой друг, эта кровь... Маркиза...

— Покончила с собой?

— Нет, ее муж...

— О, жестокий!

— Умирая, она собрала последние силы, чтобы предупредить о нависшей над тобой угрозе.

— Как я ей благодарна!

— Она молила меня вернуться и принять ее последний вздох.

— Бедная женщина! Спеши же к ней; я пойду с тобой.

— Невозможно, слишком опасно! Вокруг нее много народа.

— Ну, так иди один, утешь ее в последние мгновения... Но не оставайся у нее слишком долго... Фоблас, скажи ей, что моя ненависть угасла, что меня глубоко печалит ее несчастье, что я хотела бы иметь возможность...

— Да, моя Элеонора, я скажу ей, что у тебя чудесное сердце.

— Но, прошу тебя, не оставляй меня надолго.

— Я вернусь как можно скорее. Жасмен, если мой отец пожелает пройти ко мне, проводи графиню в будуар. Господин де Белькур не должен ее видеть. Никто не должен встречаться с ней! Жасмен, я поручаю тебе графиню, ты отвечаешь за нее. Помни, дело идет о моей жизни!

От Вандомской площади до Паромной улицы всего несколько шагов, поэтому я через мгновение уже снова был с маркизой.

Возле ее кровати стояли несколько женщин и один мужчина. Когда я вошел, госпожа де Б. сказала:

— Пусть все уйдут!

Доктор снова запретил ей разговаривать.

— Мне необходимо в последний раз поговорить с ним, потом я буду слушаться ваших предписаний. Оставьте нас одних.

Лекарь снова хотел возразить, но она решительно велела ему уйти, и он молча вышел.

— Друг мой, графиня спасена?

— Она у меня.

— Не оставляйте ее надолго в вашем доме, впрочем, Депре получил все мои указания и поспешил с ними в Версаль; пока во мне сохраняется хоть капля жизни, не бойтесь за графиню.

Госпожа де Б. некоторое время мрачно молчала, потом подняла на меня глаза, полные слез. Показав мне знаком, что она просит меня дать ей руку, она заговорила: