Любовные похождения шевалье де Фобласа

Сентиментальная тональность берет верх во втором, и последнем, на этот раз полностью эпистолярном романе Луве «Эмили де Вармон, или Необходимость развода и история любви кюре Севена» (1791), в котором так же, как в «Фобласе», переплетается несколько сюжетных линий. Это произведение написано на злобу дня: в ходе революции выдвигались требования покончить с запретом разводиться и с безбрачием священников, которые входили в число предписаний Католической Церкви. Луве изображает в своем романе полные трагизма коллизии, вызванные этими предписаниями, вкладывая в уста героев патетические рассуждения о необходимости развода и брака священников. Особенно выразительны страдания кюре Севена. Став служителем церкви по воле родителей, он влюбляется в Эмили в то время, когда она скрывается в его доме от преследований своего брата. Борьба между долгом и чувством, между страстью и необходимостью скрывать ее (в описании этой борьбы многое заимствовано из «Новой Элоизы» Руссо: Юлия де Вольмар, став женой и матерью семейства, также скрывает свою неугасшую любовь к Сен-Пре) (см.: Digue-Haas 1999: 183—198) приводит к безумию Севена. Подобно тому, как это происходит в «Фобласе», чувствительность достигает и здесь своего пароксизма. К либертинскому роману отсылает образ брата Эмили, имя которого, Вармон, сближает его с Вальмоном, героем «Опасных связей», но при этом Вармон превосходит героя Лакло своей жестокостью и коварством. Из корыстных интересов он готов убить собственную сестру. Его злодейства, испытания, через которые проходит Эмили, вписываются в контекст готического романа. Муж Эмили, уверенный в том, что она умерла, женится на другой. Эмили являет собой образец добродетели и не хочет разлучать мужа с его новой супругой, тем более что сердце ее принадлежит другому. В конечном итоге она находит убежище в монастыре, где ожидает легализации развода. Мелодраматический роман Луве пользовался спросом у читателя: он был переиздан в 1792 и 1794 годах.

Патетическая составляющая «Фобласа» наконец заполонит все пространство мемуаров Луве, написанных в 1794 году, в то время, когда он скрывался после разгрома партии жирондистов, и опубликованных в 1795 году под названием «Заметки для истории, или Рассказ о моих бедствиях после 31 мая 1793 года». В этом автобиографическом сочинении (отрывки из которого приводятся в «Датах жизни и творчества...») Луве окончательно утверждается на позициях чувствительной литературы. Сентименталистский польский эпизод «Фобласа» переносится на собственную жизнь автора. Он дает своей спутнице имя добродетельной героини Лодоиски и изображает их невзгоды и скитания в том же патетическом ключе, что и историю Лодоиски и Ловзинского. Только этот регистр романа актуализируется в мемуарах Луве, который подчеркивает серьезность и республиканизм своего произведения (Фобласа), названного походя, несмотря на внушительный объем, «невеликой книжкой» («petit livre»): «Что касается этой книжки, то, надеюсь, всякий беспристрастный читатель воздаст мне должное и признает, что посреди пустяков, коими она полна, по крайней мере в серьезных пассажах, повсюду, где слышен голос автора, можно найти великую любовь к философии и в особенности республиканские принципы, еще довольно редкие в то время, когда я писал» (Louvet 1988: 16). Польский эпизод представлен в мемуарах Луве как предвосхищение его собственной борьбы за свободу при поддержке новой Лодоиски. Отсылки к этому эпизоду занимают значительную часть его автобиографического текста (см.: Van Crugten-André 2000: 215—221). В своих мемуарах Луве выдвигает на первый план то, что созвучно литературной моде на чувствительность и новым демократическим идеалам. Герои его мемуаров скрываются в горах Юра и в Швейцарии, что дает широкий простор для руссоистских реминисценций. Имена Руссо, его героини Юлии, Кларана, патриархальной идиллии «Новой Элоизы», сигнализируют о чувствительной ориентации текста Луве.

«Фоблас» являет также ряд признаков массовой литературы, эксплуатирующей наиболее ходовые романные стереотипы, сложившиеся еще в XVII веке (Чекалов 2008): потерянные в результате разного рода катаклизмов дети, добрые разбойники, узнавание, побег, соединение влюбленных после бесконечной серии приключений. Образам обманутых мужей в романе приданы гротескные черты.