— Погодите немного: отдайте мне бумажник.
— О, охотно, вот он.
Наступило минутное молчание.
— Право, сударь, — произнесла маркиза почти угасшим голосом, — делайте что хотите, но это, право же, смешно!
Я услышал их лепет, вздохи, стоны. Невозможно себе представить, что я перенес под оттоманкой во время этой странной сцены; еще немного, и я своими руками задушил бы обоих, от крайней досады я готов был открыться, упрекнуть маркизу за ее в некотором смысле неверность и воздать маркизу за жестокую шутку, которую он сыграл со мной, сам того не подозревая.
Жюстина положила конец моим мучениям: она внезапно открыла дверь на потайную лестницу. Маркиза вскрикнула, маркиз убежал в спальню. Жюстина, увидев мужа вместо любовника, была поражена; не меньше ее изумилась маркиза, когда я вылез из-под оттоманки. Я шепотом поблагодарил горничную: — Спасибо тебе, Жюстина, ты оказала мне огромную услугу. Мне было очень худо внизу в то время, как маркиза прекрасно чувствовала себя наверху.
Пораженная и дрожащая, маркиза не осмелилась ни удерживать меня, ни отвечать мне: ее муж был так близко! Он мог сейчас же вернуться! Жюстина посторонилась, давая мне дорогу. Я сбежал по темной лестнице, рискуя сломать шею, быстро пересек двор и ушел из дома, проклиная его хозяев.
5
— Дитя мое, я думал о тебе.
— Ах, оставьте меня, сударь... На этот раз я не попадусь и начну с того, что исполню данное мне поручение. Знаете ли вы, что мне вчера опять из-за вас досталось? Вы страшно всех напугали. Не успели вы сойти с лестницы, как маркиз вернулся в будуар. «Глупая, — сказал он мне, — что ты влетаешь, точно пуля!» Едва он ушел, маркиза, бывшая в полном отчаянии от этого происшествия, сказала, что не понимает, зачем вы спрятались под оттоманку. Мне пришлось сознаться, что я, не подумав, заперла дверь на ключ. Что тут было! Ужас! А сегодня утром она велела передать вам вот это письмо.
— Отлично, моя маленькая Жюстина, ты исполнила данное тебе поручение, я же не стану читать письмо.
— Сударь, вы не распечатаете письма?
— Нет, я сердит на твою госпожу.
— Вы неправы.
— Но на тебя, Жюстина, я не сержусь.
— И хорошо делаете! Оставьте меня... Ну хорошо... только обещайте, что прочтете письмо.
— О, как счастлива госпожа, у которой есть такая служанка! Ладно, я прочту его.
Жюстина так охотно исполнила все условия заключенного нами договора, что я поступил бы дурно, если бы не сдержал слова. Я распечатал письмо.
До чего вчерашнее происшествие огорчило меня, мой добрый друг!
Сцена, которая показалась бы мне только смешной и нелепой, не будь вы ее свидетелем, из-за вашего присутствия сделалась глубоко неприятной для меня и оскорбительной для вас. Что вы сказали, уходя! Неблагодарный! Вы не знаете, какую боль причинили мне. Вернитесь, мой добрый друг, вернитесь к той, которая вас так любит: в полдень придите туда, куда вам укажут. Там я без труда оправдаюсь. Там мой возлюбленный поймет свою несправедливость, и я прощу его за резкость.
Когда я кончил читать, Жюстина сказала:
— Маркиза будет ждать вас в полдень в том будуаре, где мы вас одевали.
— Да, Жюстина, там, где ты так плакала! Если бы ты знала, как я переживал за тебя. Но ты, шалунья, не довольствуешься злыми проказами, ты позволяешь себе колкие замечания.
— Не вспоминайте об этом, мне до сих пор стыдно!.. Довольно, довольно... Дайте же мне ответ.
— Скажи, Жюстина, что я не приду на свидание.
— Вы не придете?
— Нет, Жюстина.
— Как, вы причините моей госпоже такое горе?
— Да, моя девочка.
— Но меня будут бранить.
— Я заранее утешу тебя.
— Вы не передумаете?
— Нет, Жюстина.
— В таком случае напишите письмо... Довольно же... — Она меня поцеловала. — Напишите моей госпоже.
— Нет, дитя мое, я не стану писать.
— Оставьте меня... Ну хорошо, я согласна... только напишите письмо.
— Ах, Жюстина, повторяю: как счастлива госпожа, у которой есть такая служанка! Хорошо, обещаю, я напишу.
И я в самом деле написал: