Лучшие люди (СИ)

Эрик уставился на них. Украшенная причудливым орнаментом изящная вещь с восемью циферблатами (каждый показывал разное время, кто знал, зачем Чарльз так сделал) и витражом с бабочками, которые по-настоящему летали по комнате каждый час. Он знал, потому что он купил их Чарльзу. Тот заглядывался на часы несколько месяцев, каждый раз глазея на них в витрине лавки в Хогсмиде, пока Эрик не накопил деньги, чтобы подарить ему. Чарльз буквально набросился на него, стоило открыть подарок, к их обоюдному смущению. Это была… хорошая ночь. Действительно хорошая ночь.

И Чарльз сохранил их. Возможно, только потому что действительно любил эти часы, даже не потому что они были от Эрика; в любом случае, ему было приятно увидеть их.

Чарльз сел на другой стул у камина, протягивая Эрику чашку. Он обхватил руками теплый фарфор, вдыхая аромат мятного чая.

Чарльз сделал глоток и откашлялся.

— Ты сказал, что тебе нужна моя помощь. Ты хочешь, чтобы я помог тебе вспомнить?

— Да, — он ожидал, что Чарльз спросит, почему за этим он пришел к нему. Но, в конце концов, тот был преподавателем Прорицаний. Никто здесь лучше него не знал о человеческом разуме и воспоминаниях.

Они оба могли притвориться, что причина только в этом.

Чарльз уставился на чашку почти что мрачно.

— Я уже помогал людям восстанавливать воспоминания, — признал он. — Но сам процесс… Это сработает только между двумя людьми, которые полностью доверяют друг другу.

— Я доверяю тебе, — просто сказал Эрик. Контекст не важен, последствия не важны, Эрик знал, что он бы без колебаний отдал в руки Чарльза свою жизнь, свой разум, все, чем он дорожил. Так уже было.

Может быть, если бы не бренди, он бы не признал это.

Чарльз на мгновение прикрыл глаза, глубоко вздохнув, немного судорожно, затем встал и подошел к шкафу в углу. Вернулся он, держа каменный сосуд, покрытый рунами.

— Это Омут Памяти? — Эрик слышал о них, но никогда ни одного не видел.

— Принадлежал Альбусу Дамблдору, — произнес Чарльз, на мгновение выглядя довольным его реакцией. — Директор МакГонагалл оставила его мне. И я был бы признателен, если бы ты не упоминал об этом при профессоре Шоу.

— Конечно, — отмахнулся Эрик. Он вдруг понял, что только что пообещал, что сохранит в тайне то, из-за чего его, теоретически, могут уволить или даже посадить в тюрьму, и что это он сделал ради Чарльза, да. Бренди действительно был ошибкой.

— Хорошо. Что ж, вот как это сработало со мной, — Чарльз поставил Омут на небольшой столик между их стульями, разворачивая свой так, чтобы сидеть лицом к Эрику. — Я могу ввести твой разум в такое состояние, что он сам начнет вспоминать, и воспоминания всплывут на поверхность, после чего можно будет опустить их в Омут, где позже ты и сможешь их увидеть.

— Звучит неплохо.

— Откинься на спинку, чтобы было удобно, и расслабься. Закрой глаза. А теперь слушай меня очень внимательно, мой друг. Сейчас ты расслабишься. Я хочу, чтобы ты представил, что находишься в спокойном, тихом месте. Где-то, где ты чувствуешь себя в безопасности и счастливым. Где ты?

Эрик задумался, на мгновение чувствуя себя неловко, не в состоянии придумать такого места.

— Здесь хорошо, — наконец, произнес он.

Кажется, Чарльз этого не ожидал.

— Хорошо, — сказал он после заминки. — Хорошо. Просто сосредоточься на том, как тебе хорошо и спокойно. Пусть дыхание будет медленным и глубоким. Почувствуй, как расслабляются твои ноги. Бедра, талия… все напряжение уходит, все абсолютно расслаблено…

Он продолжил перечислять вплоть до лица Эрика и головы. Он чувствовал себя странно податливым, как будто темнота за веками была темным, обволакивающим морем, увлекающим его куда-то далеко. Только голос Чарльза все еще удерживал его.

— Ты готов вспомнить, Эрик?

Понадобилось какое-то время, чтобы вспомнить, как говорить.

— Да.

— Хорошо. Представь себе лестницу. Почувствуй ее под своими ногами. Воспоминания, которые ты ищешь, находятся внизу, они ждут тебя. И мы достанем их.

— Внизу темно.

— Все в порядке. Ты не должен бояться. Я с тобой.

— Хорошо.

— Ты готов?

— Да, — Эрик видел ступеньки, чувствовал их, холодный камень, извиваясь, уходил в темноту. Лестница была похожа на ту, что была в гостиной Слизерина.

— Тогда пойдем. Спускайся вниз. Пока ты идешь, ты будешь чувствовать себя все более спокойным. Ты в безопасности. Каждый шаг приближает тебя к тому, что ты ищешь, чего ты хочешь. Ты абсолютно спокоен и расслаблен, пока спускаешься по ступенькам. Пока ты идешь, ты начинаешь думать о своей матери. Ее лице. Ее глазах. Ее руках. Ее голосе. Ее улыбке. Когда ты дойдешь до конца лестницы, ты найдешь воспоминание о своей матери. Но мы еще не там. Мы спускаемся ниже, мы расслабляемся и успокаиваемся.

Голос Чарльза вел его несколько минут. Потом он произнес:

— Сейчас мы в самом низу лестницы. Что ты видишь?

— Ничего, — ответил Эрик. — Тут темно. Я не боюсь. Я знаю, что ты со мной. Но я ничего не вижу.

— Воспоминание здесь, даже если ты его не видишь. Протяни руку и ты найдешь его.