Лучшие люди (СИ)

Эрик разглядывал алтарь со странным выражением лица.

— Я всегда думал, что эта штука… странная. Что она может быть именно тем, чем выглядит. А теперь ты говоришь мне, что это действительно так. Алтарь для совершения сильнейшей магии.

Чарльз закатил глаза, полу-нетерпеливо забирая шахматы из руки Эрика и раскрывая доску.

— Мы никогда не приносили в жертву ничего более серьезного, чем муха, Эрик. Алтарь оказывает дурное влияние, но только в некоторых местах, поэтому вреда от них как от волшебных палочек.

Эрик вытащил свою из промокшей мантии и указал на нее взглядом, изогнув бровь.

— Меня обвинили в том, что у меня злая палочка. Терновник обычно… хорош в темной магии, так что и владелец должен быть подходящим. По статистике, у такого человека как я, такая палочка весьма подозрительна.

— Так и должно быть, — сухо отозвался Чарльз, вытаскивая шахматные фигурки — белые для себя, черные для Эрика. — Хорошо, что существует понятие свободного выбора, — его рука замерла, не донеся пешку до нужной клетки. Что-то всплывало в голове, что-то насчет палочки, палочки, которая выглядела странно знакомой… но мысль исчезла, прежде чем он успел развить ее.

— Что ты нашел в комнатах Шоу? — спросил Эрик. — Надеюсь, это стоило того, чтобы тебя чуть не убили.

— Да, насчет этого…

— Я пытался задержать его, я задержал его…

— Недостаточно, черт возьми!

— Но я же не бросил тебя умирать, Чарльз, почему, по-твоему, я оказался на крыше Шоу с веревкой?

У Чарльза упала челюсть.

— Ты собирался… вытащить меня?

— Если бы понадобилось. Что успешно подтвердилось.

— Эрик, это безумие! Нельзя просто… что… вломиться к Шоу через окно, как какой-нибудь Тарзан и…

— Нет, черт возьми, я мог бы, если бы план пошел не так…

— Нет, нет, хватит, — Чарльз поднял руку, второй касаясь виска, как будто пытался подавить головную боль. — Даже не хочу знать, в чем состоял твой грандиозный героический план. Ты не будешь рисковать своей жизнью ради меня, слышишь? Или по любой другой причине. Ты меня слышал?

Эрик просто смотрел на него, и Чарльзу показалось, что он услышал “худшие способы умереть”, прежде чем он определенно произнес:

— Еще раз. Ты что-нибудь нашел?

Чарльз вздохнул, делая ход пешкой, и начал рассказывать обо всем, что мог вспомнить о том, что обнаружил спрятанным в комнатах Шоу — о схемах, исследованиях Снейпа, записях о студентах, даже о порно викторианской эпохи. Мало ли, вдруг это окажется полезным.

— У твоего дорогого наставника неплохое чувство стиля, кстати говоря. Но этот кошмарный кораблик в бутылке…

— О, да, я помню эту штуку в его кабинете еще с детства, — радостно отозвался Эрик. — Я думал, что она восхитительна. И ужасна.

— Ты был ужасным и испорченным ребенком.

Эрик ухмыльнулся и не стал спорить.

Ухмылка превратилась в сосредоточенное выражение лица, когда он уставился на доску. Королева была в опасности, но спасти ее означало дать Чарльзу возможность прибегнуть к любимому способу поставить мат. Чарльз позволил себе довольную улыбку, пока Эрик пытался выбрать между Сциллой и Харибдой.

Его поражало с самого приезда Эрика, насколько старее тот выглядел. Это была не лучшая формулировка, поскольку старым Эрик не казался ничуть, но он, определенно, больше не походил на восемнадцатилетнего юношу. Он выглядел как мужчина — сильный, подтянутый и хорошо сложенный. Чарльз обычно отшучивался по поводу того, что он сам до сих пор походил на мальчика, но не мог сдержать некоторой зависти. Он ставил на то, что ни один ученик бы не заговорил с профессором Леншерром в том же тоне, что со своим котенком.

Хотя устрашающим Эрик не был, как бы Чарльз по этому поводу его ни дразнил. По крайней мере, пока он не начинал злиться. Или смеяться. Когда на лице не было никакого выражения, как сейчас, когда тот был слишком погружен в свои мысли, сдерживая эмоции, можно было увидеть красоту в некой угловатости, как свет мелькает в его глазах, на удивление чувственный контур рта…

Да, Ксавьер, мы все знаем, что ты считаешь Эрика симпатичным. Можешь успокоиться, сказал Чарльз себе.

Но взгляда отвести он не мог, отвлекшись на волосы Эрика, рассматривая рыжеватые проблески, как раз уже ставших такой длины, чтобы кончики завивались… У Эрика не было пунктика насчет собственных волос. Чарльз поддерживал длину своих чуть больше, чем считалось нормальным по маггловским стандартам, Эрик же отращивал их до тех пор, пока не начинали мешать, затем брился почти налысо и все начиналось заново. В первый год их дружбы Чарльз задразнил Эрика его длинными роскошными, почти девчачьими локонами, прежде чем уехать на рождественские каникулы, и почти разрыдался, когда, вернувшись, обнаружил, что они исчезли. Сейчас они были как раз его любимой длины, немного запущенными, но идеальны для того, чтобы пропускать пряди сквозь пальцы, устраивая из прически невесть что…