Мадикен и Пимс из Юнибаккена

Она сидит в приёмной доктора Берглунда и чувствует, как у неё тоже что-то шкворчит в животе. Как ей добиться, чтобы дядя Берглунд понял, что она должна выкупить обратно тётушку Нильссон? А если он вдруг не захочет ничего понимать? А. может, он ходит у себя по кабинету, потирает руки и радуется, что совершил такую выгодную сделку.

Но вот подходит очередь Мадикен. Дядя Берглунд сидит за письменным столом. Он такой же добрый, как обычно, но всё-таки Мадикен ужасно боится изложить ему своё дело. И напрасно. Потому что, когда Мадикен, еле сдерживающей слёзы, удаётся наконец объяснить доктору Берглунду, чего же она всё-таки хочет, он смеётся и говорит:

— Тётушку Нильссон, живую или мёртвую, я никогда не буду использовать нив каких целях, Так что оставь при себе свои деньги и спокойно иди домой.

— Но зачем же тогда… — начинает Мадикен и замолкает. Она вдруг понимает, что дяде Берглунду тоже, наверное, известно кое-что о том, как беспомощна бедность.

Но ведь тётушка Нильссон ничего не знает об этом. Откуда ей знать, что дядя Берглунд купил её просто так, по доброте душевной. Да она никогда бы этому и не поверила. А Мадикен хочется, чтобы тётушка Нильссон преспокойно расхаживала бы у себя в Люгнете и знала бы, что её тело, хоть оно, может быть, и неуклюжее, и неказистое, принадлежит всё-таки ей самой и никому другому.

Поэтому дядя Берглунд должен принять её деньги, должен! Что он и делает в конце концов. Хотя прежде Мадикен рассказывает ему, откуда эти деньги неё взялись.

— Дитя моё, ты маленькое, доброе и упрямое создание, ты всегда была такой, — говорит он, стоя перед ней с деньгами в руке.

Теперь остаётся только одна вещь, о которой Мадикен должна попросить доктора. Девочке нужна расписка, и она объясняет, зачем.

— Это для того, чтобы тётушка Нильссон была уверена.

И дядя Берглунд — да, он всё прекрасно понимает — пишет на листе бумаги:

Расписка

Сим удостоверяю, что фрёкен Маргаретой Энгстрём мне выплачена сумма в размере 250 крон, что составляет полный взнос за тётушку Нильссон,

Карл Берглунд,

городской врач.

В тот же вечер Мадикен, как на крыльях, прилетает к Аббэ. Он возится с кроликами, какая удача! Потому что Мадикен неловко идти с таким делом сразу к тётушке Нильссон. Гораздо легче объяснить всё сначала Аббэ. Она суёт расписку ему под нос.

— Аббэ, смотри! Я… я выкупила обратно твою маму.

— Как это, как это? — удивляется Аббэ, ничего не понимая.

Он перечитывает расписку много раз подряд. Потом смотрит на Мадикен так, словно видит её впервые.

— Только ты, Мадикен, могла до такого додуматься.

На всякий случай он читает расписку ещё раз, потом благодарит Мадикен и крепко пожимает ей руку.

— Ты молодчина, Мадикен! Как жаль, что я заставил тебя тогда прыгать на одной ноге. Но зато потом ты угощалась у нас телячьими котлетками, ты ведь не забыла, правда?

Нет, такого Мадикен никогда не забудет.

— Мамаша свалится в глубокий обморок, когда мы расскажем ей обо всём, говорит Аббэ — Пошли в лом!

Но Мадикен совсем не хочется идти с Аббэ в дом и смотреть, как тётушка Нильссон валится в глубокий обморок, однако Аббэ не придаёт этому никакого значения.

— Не ломайся!

Он берёт её за руку и тянет за собой в кухню.

Там за столом сидит тётушка Нильссон и читает газету. Дядюшка Нильссон лежит на диване и отдыхает.

— Нильссон, тут есть кое-что для тебя, — говорит тётушка Нильссон и читает выдержку из газеты: «Мужчина не узнает, что такое настоящее счастье, пока не женится!»

— Всё точно, — соглашается дядюшка Нильссон. — А когда женится, тогда уже поздно узнавать.

Но тут Аббэ кладёт расписку перед матерью на газету. Теперь тётушка Нильссон не может больше читать выдержки из газеты. Она может читать только расписку.

— «..фрёкен Маргаретой Энгстрём… выплачена…» Рали бога, что всё это значит?

Проходит немало времени, прежде чем она наконец осознаёт, какую сделку совершила «фрёкен Маргарета Энгстрём». Но дядюшка Нильссон сразу же соображает, что к чему. Он вскакивает с дивана, бросается к Мадикен и галантно целует ей руку.

— Гордая Дева Юнибаккена, у вас благородное сердце, — с чувством произносит он.

Но вслед за тем в кухне воцаряется тишина. Потому что тётушка Нильссон падает на стол лицом вниз и плачет. В кухне слышны лишь её всхлипывания.

— Чего это с тобой, мамашечка? — удивляется Аббэ — Чего это ты ревёшь?

Наконец тётушка Нильссон успокаивается, плач её обрывается, она глубоко вздыхает, сморкается и похлопывает рукой расписку.

— А я все эти дни сокрушалась, что не будет у меня теперь достойных похорон. Милая Мадикен, благословенное дитя моё, подумать только, ты всё поняла!

Мадикен стоит перед ней и чувствует себя очень неловко. Ей не хотелось бы, чтобы на неё так смотрели и чтобы её благодарили.

— Я выплачу, — обещает тётушка Нильссон. Буду выплачивать тебе, Мадикен, по пятёрке в месяц. Раз я смогла выплатить кредит за швейную машинку, то не хуже смогу расплатиться и за себя самоё.