Мадикен и Пимс из Юнибаккена

— А, ерунда, они же не больше телят, — говорит папа, когда мама пугается и заявляет, что Петрус Карлссон мог бы держать свой загон на запоре, — Но ведь животные должны подходить к воде, ты же прекрасно понимаешь, — объясняет папа.

Однако если это и телята, то, безусловно, дикие. Они мчатся прямо к «древу познания», в тени которого мама задумала распаковать корзинку с провизией. Папа пытается отпугнуть их криком. Они останавливаются и с удивлением глядят на него. Приятного тут мало, когда пятеро бычков стоят и глазеют на тебя, поэтому папа направляется к ним с хворостиной. Но бычки не желают уходить. Они, по-видимому, считают, что это их луг. Самый большой из них уже начинает чувствовать в себе силу и злость взрослого быка. Он наверняка это ощущает, потому что опускает рога и храпит. Да, бычок-то и в самом деле уже не телёнок. Он отступает, разбегается, и папа вынужден отскочить в сторону, как заправский тореадор, чтобы не получить удар острыми рогами в живот. И туг они до смерти путаются: мама, Мадикен и Лизабет, Ни о каком бое быков они и знать не хотят и потому кричат изо всех сил:

— Беги, папа, беги!

И папа бежит. Теперь он начинает понимать, что положение становится опасным. Потому что бычки внезапно словно с ума сходят, горя желанием всадить в него рога.

— Лезьте все на берёзу! — кричит папа на бегу.

Мадикен и Лизабет с рёвом карабкаются на «древо познания», а мама берёт зонтик от солнца, собираясь помочь бегущему папе, которого преследуют пять разъярённых животных.

— Лезь скорее на берёзу, слышишь?! — вопит папа, и мама подчиняется, ослушаться она не осмеливается.

На «древо познания» трудно влезть тому, кто носит длинные юбки. Но совсем рядом стоит другая берёза с более удобными для лазания ветвями. Вот туда-то мама и взгромождается. С лютней в руке, ведь это её сокровище, с и она не хочет, чтобы его растоптал в щепки какой-то бычок.

Мадикен с Лизабет сидят на разных ветках одного дерева, плачут и кричат:

— Мама, мама, мамочка!

Дети страшно боятся за папу. Но вот папа вырывается вперёд в своём забеге и мигом вскакивает на берёзу. А бычки топчутся внизу с самым разочарованным видом. Мадикен и Лизабет ревут ещё с минуту, просто по инерции, и наконец успокаиваются. Папа всё-таки спасён, и пупырь им, этим бычкам, пусть теперь стоят под деревом и глазеют на папу, они его больше не достанут.

Папа вообще никогда не ругается, но сейчас… Он ругает бычков так, что дым идёт коромыслом, и говорит:

— Будь у меня ружьё, я настрелял бы вас целую кучу! — Папа вытирает пот со лба, потом смотрит на маму и смеётся: — Ты испугалась?

— Да, ещё один такой день рождения я не снесу. Сначала — Линдквист, а потом — эти вот.

Она указывает на бычков, которые стоят под берёзой, бодают её ствол, мычат и не хотят никуда уходить.

— Мы просидим здесь до самой осени, — говорит мама — Тогда, может быть, придёт Петрус Карлссон и заберёт их на скотный двор.

Лизабет, услыхав такие страшные слова, снова начинает скулить на «древе познания». Но Мадикен чувствует, как у неё внутри начинает щекотать. Подумать только — прожить на берёзе всё лето! Ну разве это не чудесно? Такой пикник ничуть не похож на их обычные пикники, это уже целое приключение, с радостью думает Мадикен, когда самое страшное уже позади. К тому же ей не привыкать к пикникам на высоте, с тех пор как они с Лизабет устроили один такой на крыше дровяного сарая.

Но на пикниках ведь едят, а сидеть просто так на берёзе всё-таки голодно… Да… Однако же корзинка с провизией стоит внизу как раз под их деревом, но как к ней подобраться, когда её сторожат такие злые бычки? Вот что Мадикен очень хотелось бы знать. Может быть, быстро-пребыстро спуститься вниз и схватить корзинку, прежде чем кто-либо успеет заметить — бычки или мама? Главное, чтобы мама не заметила. Она бы такого поступка не одобрила, уж это-то Мадикен понимает. Девочка тяжело вздыхает и смотрит голодным взглядом на корзинку.

А потом делает вот что: быстро-пребыстро спускается вниз и быстро-пребыстро вскарабкивается вверх, с корзинкой в руке. И никто ничего не замечает, никто, кроме Лизабет.

— Ты с ума сошла, Мадикен, — говорит Лизабет. Но она тоже голодна, и потому здорово всё-таки, что им удалось раздобыть провизию.

Мадикен прочно устанавливает корзинку среди ветвей берёзы, открывает крышку и заглядывает внутрь. Да, вот такой и должна быть корзинка с провизией!

Мадикен и Лизабет рьяно перебирают чудесные пакетики, которые Альва приготовила для пикника. А в них — вкуснейшие бутерброды с телятиной, ветчиной и сыром, тонкие блинчики с сахаром, А ещё там лежит лимонад для Мадикен с Лизабет, пиво для папы с мамой, целая масса булочек и налитый в кувшин кофе, который мама с папой должны были бы подогреть на костре, как предполагала Альва. Но она ведь не знала, что им придётся сидеть на дереве.

— А мы г ев уже едим! — кричит Мадикен. Потому что Лизабет только что с телятиной, рот бутерброд с телятиной.

На соседней берёзе удивляются и даже завидуют.

— Ну и ну, как это вам?.. — начинает папа, но мама прерывает его: