Мадикен и Пимс из Юнибаккена

И тут начинается ливень. Сверкает молния, гремит гром грохот стоит такой, что дыхание перехватывает. Гроза так неистовствует, что мама бледнеет, а Лизабет громко ревёт от ужаса. Мадикен тоже напугана, ну разумеется, напугана. Но в этой испуганной Мадикен живёт другая Мадикен, которая, сидя на дереве, дрожит от тайной радости, что бывает же на свете такое страшное и красивое, такое опасное и величественное. И она снова чувствует в себе жизнь.

А вот Лизабет не чувствует в себе никакой жизни.

— Мама! — кричит она — Я хочу домой!

Мадикен обнимает её и пытается утешить.

— Милая Лизабет, гроза скоро пройдёт, не плачь!

И гроза, конечно же, проходит. Почти так же быстро, как и началась. Словно старичок-ясновичок взял вдруг метлу и смёл с неба все облака. Небо опять голубое, а их луг сверкает так, будто только что спустился сюда из рая.

Но Лизабет недовольна. Она насквозь промокла и замёрзла, ей надоело сидеть на дереве.

— Я хочу домой! — кричит она, И потом добавляет: — Чёртовы бычки.

Ведь эти слова только что сказал папа и, значит, повторять их не слишком опасно, а то Линус-Ида говорит, что, если будешь ругаться, попадёшь прямёхонько в ад.

— Ты слышишь, Юнас? — укоризненно произносит мама.

Но тут случается нечто, поглощающее их внимание. Бычки, которые так упорно и спокойно простояли под берёзой всю грозу, вдруг разворачиваются и во всю прыть мчатся назад к своему загону, словно кем-то преследуемые. Папа смеётся:

— На них напал слепень! Так им и надо!

И, не дожидаясь, пока последний бычий зад исчезнет из вида, все четверо слезают с берёз, мокрые и до глубины души довольные, что снова стоят на земле. Теперь им по-настоящему хочется домой, Мадикен с Лизабет дрожат от холода в своих мокрых платьицах. Это никуда не годится, говорит мама, платья надо снять. Из большой клеёнчатой сумки она достаёт тёплые кофты и купальную простыню, в которую они закутываются, прежде чем прыгнуть в плоскодонку. Только папа, понятно, ни во что не закутывается, ему и так не будет холодно, ведь он сидит на вёслах.

— Главное, чтобы все три мои девочки не простудились и я благополучно доставил бы их домой, — говорит он.

Мадикен с Лизабет сидят на корме, им так хорошо, и они сейчас так всем довольны. Им нравится эта речка. А как приятно скользить вперёд вдоль зелёных ветвистых берегов. Кажется, будто движешься по длинному изумрудному залу, потолок и стены которого сделаны из шелестящей листвы. Вода сверкает в лучах вечернего солнца, а небо полыхает вдали, там, где солнце надумывает вскоре закатиться.

— Какой чудесный день рождения был у тебя, мама! — восхищается Мадикен.

— Да, действительно, — мама соглашается с ней.

— Хотя сидеть на дереве… — говорит Лизабет. — Папа, а кто такой этот слепень?

И папа рассказывает ей, что слепень — это такая противная кусачая муха, которая сосёт кровь у коров, бычков и телят, поэтому они ужасно пугаются, едва только заслышат жужжание слепня, и убегают так быстро, словно за ними гонится лев.

— Ну и повезло же нам, что прилетел этот слепень! — радуется Мадикен.

Папа с минуту отдыхает на вёслах, глубоко задумавшись.

— Какая же я всё-таки кляча — произносит он — Мама усмирила Линдквиста засахаренным миндалём, а один маленький, жалкий слепень сумел отогнать от меня целое стадо бычков, пока я болтался на дереве. Какая же я всё-таки кляча!

— Никакая ты не кляча! — кричат тогда папе все его девочки, чтобы утешить родного человека, а Мадикен быстро сочиняет для него утешительную песенку:

 — И когда мы приходим к ма-малюточке папе,
То он вовсе и не кляча,
Не кляча он у нас,
Гоп-гоп, тра-ля-ля-ля-ля,
Гоп-гоп, тра-ля-ля-ля-ля,
Он вовсе и не кляча,
Не кляча он у нас!

Лизабет ликует: до чего здорово придумала Мадикен!

— Мы можем назвать её «Клячина песня» и спеть папе в день его рождения.

И они горланят «Клячину песню» снова и снова до тех пор, пока у папы полностью не пропадает желание, чтобы его утешали.

— Спасибо, этого пока достаточно, — говорит он.

И вот уже видны мостки Юнибаккена. На мостках стоит Сассу и лает. Теперь он, разумеется, сердит, что не отправился с ними на пикник. И как только Мадикен выскакивает из лодки на землю, Сассу прыгает на неё и жалуется.

— Но ты же сам захотел остаться дома с Альвой, ты забыл? — спрашивает пёсика Мадикен. — А то мог бы поохотиться сегодня на бычков.

— Но за него это сделал господин Слепень, — заключает Лизабет.

МИЯ