Мадикен и Пимс из Юнибаккена

За воскресеньем, хочешь не хочешь, наступает понедельник, говорит обычно папа. Наступает они на этой неделе тоже. Мадикен надо идти в школу. Однако не чувствуется, чтобы ей хотелось вставать. Но вставать надо, и немедленно. Нельзя опаздывать. Мадикен однажды опоздала, это было ужасно. Стоять за закрытой дверью классной комнаты и слушать, как в классе уже поют «Солнце ясное восходит», а когда пение заканчивается, заставить себя постучать в дверь и войти — о, это было ужасно! Все глазели на неё и видели, что она плачет, и это было хуже всего. Но учительница ни капельки не рассердилась, она сказала только:

— Что с тобой? У тебя болит живот?

Мадикен очень любит свою учительницу, и вообще ходить в школу весело. Вот только бы избавиться от этой глупой Мии!

Она рассказывает папе о Мии. Почти каждое утро Мадикен вместе с папой выходит из дому, папа идёт в газету, а дочка — в школу. Они успевают о многом переговорить по дороге, пока не расходятся в разные стороны на углу у кондитерской.

— Я ей ничего не сделала, — говорит Мадикен, — и всё-таки она вечно ко мне пристаёт. Она вообще-то ко всем пристаёт, но больше всех — ко мне.

— Мия — это та самая рыженькая девочка, что живёт за домом Линус-Иды? — спрашивает папа.

— Да, они обе рыжие и противные, и вшивые к тому же, Мия и её сестра.

Мадикен сердится при одной только мысли об этой девчонке, она не забыла, как та обидела её у майского костра.

— Не удивлюсь, если в один прекрасный день и у меня тоже заведутся вошки. Ведь Мия сидит за мной и дёргает меня за волосы, но так, чтобы учительница не видела.

— В таком случае эта Мия действительно ужасна, — заключает папа. — А что делаешь ты?

— А я ка-ак тресну её… Ну конечно, так, чтобы учительница не видела.

— Ах, вот как, — говорит папа.

— А знаешь, что она сказала однажды на уроке рисования? Учительница сказала, что мы можем рисовать всё, что хотим: дом, или кошку, или маму папой, ну, в общем, всё, что угодно. Тогда Мия и говорит: «А мы такие бедные, что у нас нет средств завести себе папу». Глупо, да?

Но в этом папа не согласен с Мадикен.

— Может быть, лучше пожалеть Мию хоть немного, тебе не кажется?

— Не-е, она такая вредная, — возражает Мадикен.

О чём девочка не рассказывает папе, так это о том, что Мия постоянно дразнит её Виктором. Тем самым толстым Виктором, который иногда угощает Мадикен карамельками, но Мию это вовсе не должно касаться.

— Ах, какой у тебя жених, толстый, видный! — говорит Мия, и Мадикен приходит в ярость.

Однако сердится она не только на Мию, но и на Виктара тоже. Хотя он ничего плохого не делает, сидит себе за партой в конце ряда у окна да украдкой поглядывает на неё.

— Ты чего уставился? — спрашивает его порой Мадикен.

— Не твоё дело, — бурчит Виктор, краснея.

Но Мия-то уж понимает, что к чему.

— Ха-ха, он влюблён в тебя! Такой толстый, видный! А ты небось и рада?

— Глупее тебя нет никого во всей школе, — говорит тогда Мадикен, да так она и думает…

В этот понедельник первый урок у них — закон божий. В нём Мадикен преуспевает, за что может поблагодарить Линус-Иду. Потому что когда Линус-Ида приходит в Юнибаккен стирать и мыть полы, она всегда рассказывает Мадикен и Лизабет захватывающие истории из Библии. О Давиде и Голиафе, о Моисее в тростнике, об Иосифе в колодце, о трёх мужах в печи огненной, о Данииле в львином рву и о злом царе Ироде, который умертвил столько маленьких мальчиков в далёкой Иудее, когда Иисус был совсем ещё крошкой. Все эти рассказы Мадикен слышала много раз и плакала над ними. Хотя больше всего она плачет, когда Линус-Ида рассказывает, как зло и беспощадно поступили с беднягой Иисусом, как его били и подвесили на кресте, а он, несмотря ни на что, был так добр и терпелив.

«Уж они его и мучили, и лютовали над ним нещадно, а он, болезный, даже не ойкнул ни разу», — уверяет Линус-Ида.

Она рассказывает и об аде тоже, о том, какие ужасы ждут там тех несчастных, которые плохо ведут себя здесь, на земле. Но мама однажды решительно сказала, чтобы Линус-Ида кончала с этими россказнями. Нет никакого ада, заявляет мама.

«А я толкую, я толкую, погодите только, вот придёт судный день, тогда поглядим, есть преисподняя или нету», — угрожающе произносит Линус-Ида.

Судный день — это ужасный день, когда все мертвецы встанут из могил и бог будет решать, кому из них идти на небо, а кому — в ад. Мадикен содрогается при одной только мысли об этом, но Лизабет говорит: «Да нет никакого ада, мама же сказала!»

Однако Линус-Ида крепко верит и в судный день, и в преисподнюю, а когда мама иной раз говорит старушке, что она слишком надрывается на работе и ей непременно нужно немного отдохнуть, чтобы у неё не болели так ноги, Линус-Ида отвечает: «Отдыхать, ну нет уж, такое позволительно, только когда сойдёшь в могилу. Хотя могу поклясться, что мне не доведётся толком отдохнуть, ибо Страшный суд наверняка грянет на другой же день, как помру, и мне сызнова надо будет подниматься на свои бедные старые ноженьки».