Мадикен и Пимс из Юнибаккена

Дядюшка Нильссон стоит в кухне, сокрушённый горем, и из покрасневших глаз его текут слёзы, ведь перед ним лежит его сын — небесный властелин, который спас ему жизнь и которого он в благодарность оставил одного ночью, в темноте, на холодных мостках.

— Как долго вы пробыли в воде? — спрашивает папа.

— Долго, — отвечает дядюшка Нильссон и в отчаянии склоняет голову на папино плечо. — Лучше бы меня посадили в сумасшедший дом или в тюрьму на хлеб и воду!

— Мне тоже так кажется, — говорит тётушка Нильссон, хотя в иное время она редко бывает с мужем так сурова.

Папа спешит.

— Я пойду домой и позвоню доктору Берглунду. А вы пока отогрейте Аббэ, иначе он умрёт!

Наконец Альве удаётся стащить с мальчика мокрую одежду. Они с тётушкой Нильссон несут его в горницу, и кладут на большую кровать. Дядюшка Нильссон плетётся за ними.

— Аббэ, сын мой, ты меня слышишь?.. — громко кричит он.

— Замолчите! — обрывает его Альва — Раздевайтесь оба с тётушкой Нильссон и ложитесь рядом с ним. Иначе вы его не согреете.

Такую хитрость могла придумать только Альва, Она взяла бразды правления в свои руки, и Нильссоны слушаются её.

Альва с Мадикен ждут доктора в кухне. Альва наполняет горячей водой две бутылки и заворачивает их в полотенца.

— Бедный Аббэ, надо приложить бутылки ему к ступням, а то вдруг у Нильссона ноги холодные, — говорит она.

И они с Мадикен снова заходят в горницу. Там, между дядюшкой и тётушкой Нильссонами, словно маленький ребёнок, лежит Аббэ. Мать и отец прижались к нему и крепко его обнимают. Альва наваливает на них все пледы и одеяла, какие ей удаётся отыскать.

И вот уже из-под кучи одеял торчит только нос Аббэ.

— Аббэ, сын мой, возьми всё тепло, что есть в моей крови, только очнись и прости меня, бедолагу несчастного, — стонет дядюшка Нильссон и немного погодя добавляет: — Господи, да он просто ледяной. Мы все трое простудимся.

Вдруг Аббэ глубоко вздыхает и открывает глаза.

— Чего это вы так на меня навалились? — спрашивает он родителей. И снова засыпает.

На следующий день у него начинается воспаление лёгких. Мадикен узнаёт об этом от Лизабет, когда приходит домой из школы.

— Это очень опасная болезнь, — уверяет Лизабет — Верная смерть, так сказала Линус-Ида.

— Молчи! — кричит Мадикен. — Заткнись, дурёха, заткнись, слышишь!

Девочка бежит в Люгнет, она должна узнать, как там обстоят дела.

— Он такой горячий, что дальше некуда, — жалуется тётушка Нильссон. — Бедняжка, у него такой жар, что кровь аж кипит в нём.

— Это опасно? — спрашивает Мадикен.

Тётушка Нильссон печально и устало смотрит на неё.

— Будет ясно через девять дней, когда наступит кризис, так сказал доктор Берглунд.

Мадикен не знает, что это за кризис такой, Но тётушка Нильссон объясняет ей, что когда наступает кризис, болезнь поворачивает или к выздоровлению, или же к…

Тётушка Нильссон умолкает. Слово «смерть» она не в силах произнести.

Каждый день после школы Мадикен заходит в Люгнет, чтобы узнать, не поворачивает ли болезнь к выздоровлению. Нет, не поворачивает. В комнату к Аббэ сё не пускают. Доктор Берглунд никому, кроме тётушки Нильссон, не разрешил туда входить. Ведь Аббэ настолько слаб, что его нельзя даже везти в больницу.

Дядюшка Нильссон перестал разговаривать. Совсем перестал. Он не говорит больше ни слова и не ходит в «Весёлую Чарку». Он лежит на диване такой жалкий, и глаза у него почти как у Сассу, когда тот тоскует. Мадикен не в силах смотреть на него.

Да и Мадикен тоже тяжело в эти дни. Боль, которая гложет ей сердце, не желает проходить. Временами в школе Мадикен забывает о ней, а вот дома — никогда. Хуже всего по вечерам, когда она ложится спать. В такое время ей в голову лезут ужасные мысли.

Что же будет, если Аббэ умрёт? Неужели тогда нестерпимая боль останется в её сердце навеки? И как она сможет это вынести? Иногда Мадикен вспоминает, что однажды Аббэ сказал: «Только бы успеть всё изведать!» А сейчас он лежит в постели и, может быть, не успеет даже слетать на Северный полюс, может, он вообще ничего не успеет, Ничего! И транссибирской железной дороге придётся искать себе другого машиниста, и бриг «Минерва» никогда не проплывёт во время грозных штормов вокруг света, по всем морям и океанам.

Мадикен плачет в подушку.

Дни идут, и Мадикен знает, что кризис приближается.

— А он скоро приползёт к Аббэ, этот старый крысис? — спрашивает Лизабет.

Ей очень скучно, потому что Мадикен теперь постоянно тоскует и совсем перестала играть с ней.

— Да, скоро, — отвечает Мадикен.

На девятый день утром она получает письмо.

Куда:Сюда, в Юнибаккен.

Кому: Гордой Деве Маргарете Энгстрём, —

читает Мадикен на конверте. Письмо от дядюшки Нильссона. У него такой красивый почерк! А написано в письме вот что: