Маленькие женщины, или Детство четырех сестер

— Сядьте и подождите, пока я сниму все это, мне нужно посоветываться с вами об очень серьёзном деле, — сказала Эмми, вдоволь нахваставшись своим великолепием и загнав Полли в угол. — Эта птица — просто мое наказание, — продолжала она, — снимая малиновую пирамиду с своей головы, пока Лори усаживался верхом на стул. — Вчера, пока тётя спала, а я старалась сидеть смирно как мышка, Полли начал кричать и хлопать крыльями в своей клетке, так что я пошла его выпустить и нашла там большего паука. Я его выкинула оттуда, и он пополз под книжный шкаф; Полли прямо пошел за ним, наклонился, заглянул под шкаф и уморительно сказал, подмигивая как всегда глазом: «Выйди и погуляй, мой милый». Я не могла удержаться от смеха, и тут Полли начал клясться, божиться, и тётя проснулась и разбранила нас обоих.

— Ну, что ж, паук принял приглашение старого хрыча? — спросил Лори, зевая.

— Да, он вышел из-под шкафа, и Полли убежал, испуганный до смерти, и взобрался на тётино кресло, крича: «Держи его! Держи его!», пока я ловила паука.

— О Боже! это ложь! — закричал попугай, принимаясь клевать сапоги Дори.

— Уж свернул бы я тебе шею, если бы ты был мой, старая ты дрянь, — закричал Лори, показывая кулак попугаю, который склонил голову набок и важно прохрипел: «Аллилуйя! Да будет благословение на твои пуговицы, милый!»

— Теперь я готова, — сказала Эмми, запирая шкаф и вынимая бумагу из своего кармана. — Пожалуйста, прочтите это и скажите мне, законно это и справедливо ли? Я чувствовала, что мне следовало это сделать, потому что жизнь подвержена таким случайностям, а между тем я не хочу чувствовать какое-нибудь угрызение совести в виду могилы.

Лори закусил губы и, отвернувшись немного от меланхолической собеседницы, прочел следующий документ, с подобающей важностью, принимая в соображение и орфографию: