Маленькие женщины, или Детство четырех сестер

Через некоторое время они начали думать, что он не проснется до вечера, и едва ли это бы не случилось, если бы Эмми не разбудила его, радостно вскрикнув при виде своей матери. Вероятно, в этот день было много счастливых девочек в городе и его окрестностях, но я беру смелость решить, что Эмми была самая счастливая из всех них, когда она сидела на коленях у матери и поверяла ей все свои бедствия, осыпаемая утешениями и вознаграждениями в форме одобрительных улыбок и нежных ласк. Они сидели вдвоем в молельне, против существования которой мать ничего не возражала, когда ей было объяснено ее назначение.

— Напротив, мне это очень нравится, милая, — сказала она, переходя взглядом с пыльных четок на изношенную маленькую книжку и на прелестную картину, украшенную гирляндой зелени. — Это очень хорошая мысль — завести себе такое место, куда бы можно было спокойно уходить, когда нас что-нибудь раздражает или огорчает. В жизни нам довольно часто приходится тяжело, но мы всегда можем перенести это, если найдем опору в своих душевных силах. Я думаю, что моя маленькая девочка убедилась в этом!

— Да, мама; и когда я возвращусь домой, я хочу отделить себе уголок в большом кабинете, чтобы было куда класть мои книги и также копию с этой картины, которую я старалась срисовать. Лицо матери вышло не хорошо — оно такое чудное, что мне не под силу его срисовать, но Младенец лучше удался, и Он мне очень нравится. Мне приятно думать, что и Он был когда-то маленьким ребенком, потому что так Он как будто ближе ко мне, и это меня утешает.

Пока Эмми, сидя на коленях у матери, показывала на улыбающийся лик младенца-Христа, миссис Марч увидела на ее левой ручке нечто, что заставило её улыбнуться. Она ничего не сказала, но Эмми поняла ее взгляд и, помолчав с минуту, серьёзно сказала:

— Мне надо было поговорить с тобой об этом, но я совсем забыла. Сегодня тетя подарила мне кольцо; она позвала меня к себе, поцеловала, надела мне его на палец, сказала, что она гордится мной и хотела бы навсегда оставить меня при себе. Она дала мне это другое смешное колечко, чтобы бирюзовое не спадало, так как оно слишком велико. Мне бы хотелось носить их, мама; ты позволишь?

— Они очень хорошенькие, но я думаю, что ты еще слишком мала для таких украшений, Эмми, — отвечала миссис Марч, смотря на пухлую ручонку с полоской небесно-голубых камней на четвертом пальце и красивым кольцом, состоящим из двух тонких золотых рук, соединенных вместе.

— Я постараюсь не быть тщеславной, — сказала Эмми, — я не думаю, чтобы мне хотелось носить их только потому, что они так красивы, но мне хочется это делать, как та девочка в сказке носила браслет — чтобы помнить об одной вещи.

— Ты хочешь сказать, о тёте Марч? — сказала мать смеясь.

— Нет, о том, чтобы не быть эгоисткой. — Эмми имела при этом такой серьёзный и искренний вид, что ее мать перестала смеяться и внимательно выслушала ее маленький план. — В последнее время я много думала о всех моих недостатках, и эгоизм — самый крупный из них; ну, так я хочу постараться вылечиться от него, если могу. Бетси совсем не эгоистка, поэтому все так и любят её и чувствуют такое горе при мысли потерять нашу «Тихочку». Никто бы и вполовину так не горевал, если бы я была больна, да, по правде, я и не стою этого; но мне бы хотелось, чтобы меня любили и сожалели обо мне друзья и чтобы их у меня было много-много, поэтому я буду стараться быть похожей на Бетси. Я очень легко забываю свои решения, но если у меня всегда будет что-нибудь, что бы напоминало мне о них, мне кажется, тогда я буду лучше помнить. Можно мне попробовать?

— Да; но я более доверяю твоему уголку в большой комнате. Впрочем, носи твое кольцо, милая, и делай, как знаешь; я думаю, тебе удастся, потому что искреннее желание быть хорошей составляет уж половину всего дела. Теперь мне надо вернуться к Бетси. Потерпи еще, девчурочка, и мы скоро возьмем тебя домой.

В этот вечер, пока Мегги писала отцу, чтобы сообщить о благополучном приезде путешественницы, Джо тихонько проскользнула наверх, в комнату Бетси, и, найдя мать на ее обыкновенном месте, остановилась и, простояв с минуту с нерешительным взглядом, ерошила свои волосы беспокойным жестом.

— Что такое, милочка? — спросила миссис Марч, протягивая ей руку с выражением, вызывавшим на доверие.

— Мне нужно сказать тебе одну вещь, мама.

— О Мэгги?

— Как ты скоро отгадала! Да, об ней, и хотя это пустяки, но все-таки оно мучает меня.

— Бетси спит; говори тихонько и рассказывай; надеюсь, что Моффат не бывал здесь? — спросила миссис Марч быстро.