Мама кукол

– Тупица, – зло прошипела Нина и, соскочив со стула, принялась суетливо скидывать в сумку ручки, блокноты, карандаши, ластик, скрепки и прочий канцелярский хлам, который зачем-то всегда носила с собой. – Извини, Кость, это я не тебе, – торопливо пояснила она ошарашенному парню. – Это я тупица. Так много времени теряю, пока до очевидного додумаюсь. – Собрав барахло в сумку и закинув ее на плечо, Нина подошла к парню. – А тебе спасибо огромное, ты абсолютно прав. Официальная проверенная информация – это далеко не все. Важно, какими слухами полнился в то время город, о чем шептались люди. Это часто бывает намного полезнее. – Она свернула в рулон подшивку «Безымянной газеты», запихнула в сумку и помахала Косте на прощание.

– Нин, – на полпути окликнул парень. – А газеты-то ты куда понесла?

Она посмотрела на сверток, торчавший из открытой сумки, и в отчаянии взглянула Косте в глаза.

– Я верну, обещаю. В понедельник же верну. Но сейчас они мне нужны, чтобы показать одному человеку. Это очень-очень важно, вопрос жизни и смерти.

Костя указал рукой на сумку:

– Ты их хоть прикрыла бы чем-нибудь. Никудышный из тебя ниндзя.

Нина послушно ухватила рукой лямку на плече, скрыв локтем торчащий газетный рулон.

– Спасибо огромное, – искренне поблагодарила она и быстро пошла к выходу из архива.

В «Храме книг» все так же пахло пылью, типографской краской и раскаленным на солнце паркетом. Волшебник что-то увлеченно рассказывал группке подростков, и Нина, дожидаясь своей очереди на рандеву, взяла в руки «Мою чужую тень», которая заняла самое почетное место в магазине – на столике у входа. Попыталась вчитаться в стихи, но внимание то и дело перескакивало на хозяина магазина, и она вновь и вновь теряла нить повествования. Вздохнула, решила сосредоточиться на иллюстрациях – на белоснежной девочке-балерине, которая кружилась в танце с собственной тенью, но то и дело падала, оттого что тень исполняла совершенно другой, одной ей известный танец. Светлые оттенки перемешивались с глубоким черным, демонстрируя столкновение двух миров – мира жизни и звуков с миром тишины и забвения. Какой из них победит? С Лилиными книжками невозможно знать наверняка.

– Нина?

Она вздрогнула и вернула книгу на место, где ее тут же перехватила шумная стайка школьников, до этого донимавшая Волшебника бесконечными вопросами.

– Ищешь что-то конкретное или нужен совет? – мужчина жестом пригласил к прилавку, на котором стояла медная касса дореволюционных времен. – Идем сюда, тут потише.

Он зашел за прилавок, наблюдая, как Нина достает из огромной сумки подшивку «Безымянной газеты».

– Вообще-то, – засмущалась она, – ни то ни другое. – Перед Волшебником Нина, всегда наглая и бесцеремонная, по непонятным причинам терялась и испытывала чувство, близкое к восторженному трепету. Видимо, Лилькины дифирамбы все-таки сыграли свою роль. – Мне нужна информация другого рода, – она протянула ему газеты.

Мужчина мельком глянул на дату на титульном листе и перелистнул первую страницу.

– Хочешь узнать побольше о некоем событии?

– В том-то и беда: нет там такого события. Я знаю, что в тот период случилось нечто плохое, о чем умолчала газета. Потому и обращаюсь к вам: может быть, что-то в ней воскресит в памяти определенный слух или легенду, которая тянется с тех времен?

– Хм-м, – Волшебник сосредоточенно свел брови и продолжил листать, перебирая в уме каждое мало-мальски весомое событие. – Мост… – спустя долгие минуты молчания проговорил он. – Старый мост… Что-то в этом есть…

Успевшая заскучать Нина оживилась.

– Мост? А что с мостом?

– Пока не могу понять, но что-то там… – он отложил газету и взял другую, датированную месяцем ранее. – Ох, а вот это может тебя заинтересовать, – он ткнул пальцем в мутный черно-белый снимок кукольного представления.

– Кукольный театр? – сердце Нины забилось быстрее. Да, да, куклы – это точно оно!