Мама кукол

Роза провела дрожащими пальцами по собранным в пучок волосам и в последний раз взглянула на своих кукол. В окне показалось лицо, на которое она даже не обернулась, – знала, что будет разглядывать его всю оставшуюся жизнь. Пробежалась взглядом по лицам Тошки, Мишки, Тяпки и Гошки – ее любимым мальчикам. Заглянула в глаза Лизке, Муське, Дашке, Анфиске – любимым девочкам. Те молча взирали на хозяйку с полок, стульев, кровати, пола и даже с потолка. В их блестящих глазах плясало пламя единственной свечи, от жара которой потекла краска на бледном личике Туськи.

– Прощайте, мои дорогие, – шепнула Роза и, превозмогая страх, распахнула хлипкую дверь, за которой все так же испуганно фыркал Гримм. – Я слушаю вас, господа.

Цыганка сделала шаг в мокрую темноту и мигом захлопнула за собой дверь. Она знала, что ее кукольное царство не любит дождь.

– Чем я могу вам помочь? – осторожно придерживая длинный подол платья, она спустилась по скользким ступенькам.

Незваных гостей оказалось трое – все мужчины, все незнакомые.

– Добрый вечер, – сделал шаг навстречу один из них.

Роза окинула его взглядом – сшитая из дорогой ткани одежда, золотые запонки и цепочка от часов. Держится уверенно, но настроен враждебно – прищуренные глаза, сжатые губы, напряженные скулы. Явно не куклу заказать приехал.

– Меня зовут Петр Андреевич Измайлов, я…

– Я знаю, кто вы, – Роза взглянула на его дешево одетых спутников, явно обычных работяг. – Время для визита вы выбрали не самое подходящее, – не выказывая ни малейшей тревоги, проговорила она. Пусть видят, что она их не боится.

– Я хочу вам кое-что показать, – не обращая внимания на замечание, сказал Петр.

– Как я уже сказала, время…

– Сейчас! – грубо оборвал ее мужчина и сделал приглашающий жест в сторону дороги, где ждала запряженная двумя вороными лошадьми карета.

Роза бросила короткий взгляд на окно кибитки, тускло освещенное светом единственной свечи, и кивнула.

Всю недолгую поездку Петр Измайлов молчал. Розе не требовалось видеть его лицо, чтобы понять – замыслы у этого человека самые черные. Она изо всех сил храбрилась и сдерживала дрожь от промокшего платья.

– Мы на месте, – мужчина распахнул дверцу и легко спрыгнул на землю.

Роза, нашептывая слова утешения испуганно заметавшемуся сердцу, спрыгнула за ним. Осмотрелась. В стороне виднелись ярко освещенные уличными фонарями конюшни. Они тянулись вдаль на сотни метров, точно городок, выстроенный специально для лошадей.

– Сюда, – позвал Петр в обратную от конюшен сторону.