Между СМЕРШем и абвером. Россия юбер аллес!

Смерть последнего мужика из старинного рода Дубовцевых?!. А вместе с ним – бесстрашного русского воина, пусть мы и бились с ним на ножах на том аэродроме?! Чтобы рыжий латыш-полицай потом смеялся, стоя над их трупами, – как в той сгоревшей новгородской деревеньке?..

А ведь прав старик Никитский, тысячу раз прав! Если думать о Родине, а не о политических, шкурных или иных интересах, то ответы на, казалось бы, сложные вопросы становятся очевидными. Как сейчас для меня! Это был момент правды, высшей истины, озарения или прозрения – можно назвать как угодно то, что я сейчас испытывал. И я вдруг успокоился и снова обрел уверенность, потому как отчетливо осознал, на чьей стороне должен сейчас быть…

Полицейские явно не собирались выпускать из рук свою «законную добычу». Дубовцев схватился было за пистолет, но это только подлило масла в огонь – защелкали затворы «шмайссеров». И тут неожиданно для всех заговорил сам «шпион» – обращаясь к капралу, он спокойно произнес:

– Прежде чем идти в гестапо, я бы посоветовал прочитать одну секретную справку – она находится при мне и подписана как раз начальником городского гестапо!

– Что за справка? – насторожился Томашаускас. – Показывай!

Как и рыжий полицай, капрал довольно неплохо владел русским языком.

– Она при мне, в потайном кармане брюк, – заметил пленник. – Надо расстегнуть ремень.

– Ну так расстегивай – не мне же это делать!

– Что он хочет? – спросил я по-немецки капрала (надо было до конца играть роль не понимающих по-русски немецких офицеров).

– Показать какую-то бумагу.

– Это может быть очень важный документ! – заметил Дубовцев, обращаясь ко мне. – Очень важный. Попрошу господина лейтенанта быть предельно внимательным.

Мы посмотрели друг другу в глаза, и я все понял. Как-никак обучались во Фридентале у одних инструкторов! На сленге немецких разведчиков-диверсантов «быть предельно внимательным» означало «приготовиться к огневому контакту». «Но почему, черт побери, «коммуняка» так уверен, что я поддержу именно его?!» – подумалось вскользь. На более глубокие размышления уже не было времени: я понимал, что теперь счет пошел на секунды. Тактику действий в подобных ситуациях мы досконально прорабатывали на спецзанятиях по огневой подготовке, поэтому я моментально просчитал как свои дальнейшие действия, так и вероятное поведение Ивана («Учителя-то одни!»). Замыслы его напарника мне были пока не совсем ясны, но в том, что он начнет первым, я не сомневался. Все эти разговоры по поводу какой-то справки он затеял явно неспроста. В одном я был убежден: в меня смершевец не выстрелит, хотя мы с ним и находились по разные стороны баррикад. Без меня за пределы города им не выехать…

В этот момент почти слитно прозвучали два выстрела. Даже я, человек опытный, в первые мгновения ничего не понял, хотя и был готов к любому развитию событий. Стоящий перед «русским шпионом» капрал вдруг начал опрокидываться на спину, словно какая-то неведомая сила резко толкнула его в грудь. Одновременно стоящий слева от меня Иван мгновенно выхватил из кармана шинели пистолет. Стрелять мы с ним начали одновременно. Резко выбросив вперед и чуть в сторону правую руку, я почувствовал в ней приятную тяжесть «зауэра» – в тот же миг три раза нажал на спусковой крючок. Все получилось так, как «учили»: Дубовцев уложил в своем «секторе» двух полицаев, я же взял на себя трех – тех, что стояли справа. Первые два выстрела, а мгновением позже еще пять прозвучали за полторы-две секунды, не больше. «Бедные латыши» даже толком понять ничего не успели. Последним я уложил седьмого из их компании – того самого парня, что принес в дом вещмешок с рацией. Когда началась стрельба, он так и застыл посередине комнаты, приоткрыв рот то ли от изумления, то ли от испуга. Пуля вошла ему точно в лоб – это был мой четвертый выстрел.

– Это вам не с бабами и ребятишками воевать, – пробормотал я, оборвав ненужную теперь резинку и пряча пистолет в карман.

– О чем ты? – рассеянно спросил Дубовцев и с облегчением выдохнул. – Думал, все. Конец нам…

– Так, мысли вслух… – ответил я и снял фуражку: от нервного напряжения лоб мой покрылся потом.

То, что здесь произошло, можно было охарактеризовать как полнейший бред: агент абвера действовал заодно с советским разведчиком и его связным! Нарочно не придумаешь!..

Несмотря на весь драматизм ситуации, комплексовать по поводу произошедшего было некогда; сейчас требовалось одно – немедленно покинуть это опасное место. Я уже понял: «команда» у нас подобралась боевая – за исключением старика, все были бывалыми солдатами с крепкими нервами.

– Немедленно уходим! – едва переведя дух, скомандовал Дубовцев. – Берем с собой рацию и оружие. Одевайтесь теплее. Федор, помоги старику!

«Связного зовут Федор, – отметил я машинально. – Наверняка псевдоним».

– Где ты спрятал оружие, из которого уложил капрала? – спросил я его. – Тебя что, не обыскивали?

Он внимательно на меня посмотрел и как бы нехотя негромко ответил:

– Обыскивали. Стреляющая пряжка…

– Слышал о такой, но в действии увидел впервые. Отстрелялся на «отлично».