Межзвездный скиталец

I saw fresh cows with my own eyes.	Я собственными глазами видела молочных коров!
Go on, please, Laban.	Сделай милость, сходи, Лабан!
It won't hurt you to try. They can only refuse. But they won't.	Беды не будет от попытки, они могут только отказать.
Tell them it's for a baby, a wee little baby.	Скажи им, что это для младенца, для крохотного ребеночка!
Mormon women have mother's hearts.	У мормонских женщин материнские сердца.
They couldn't refuse a cup of milk for a wee little baby."	Они не могут отказать в чашке молока крохотному умирающему ребеночку!
And Laban tried. But, as he told father afterward, he did not get to see any Mormon women.	Лабан попытался, но, как он впоследствии рассказывал отцу, ему не удалось увидеть ни одной мормонской женщины.
He saw only the Mormon men, who turned him away.	Он видел только мужчин, и те прогнали его.
This was the last Mormon outpost.	Это был последний пост мормонов.
Beyond lay the vast desert, with, on the other side of it, the dream land, ay, the myth land, of California.	За ним лежала обширная пустыня, а за нею -сказочная обетованная страна Калифорния.
As our wagons rolled out of the place in the early morning I, sitting beside my father on the driver's seat, saw Laban give expression to his feelings.	И когда наши телеги выкатились из местечка ранним утром, я сидел на козлах рядом с отцом и слушал Лабана, давшего волю своим чувствам.
We had gone perhaps half a mile, and were topping a low rise that would sink Cedar City from view, when Laban turned his horse around, halted it, and stood up in the stirrups.	Мы проехали, может быть, с полмили и поднимались на отлогий пригорок, который должен был скрыть от наших глаз СедарСити, когда Лабан повернул своего коня, остановил его и привстал на стременах.
Where he had halted was a new-made grave, and I knew it for the Wainwright baby's-not the first of our graves since we had crossed the Wasatch mountains.	Там, где он остановился, виднелась свежевырытая могилка, и я понял, что это могилка ребенка Вейнрайтов -- не первая из могил, которые нам пришлось рыть до самых Вазачских гор.
He was a weird figure of a man.	Жуткую картину представлял собой Лабан.
Aged and lean, long-faced, hollow-checked, with matted, sunburnt hair that fell below the shoulders of his buckskin shirt, his face was distorted with hatred and helpless rage.	Старый, исхудалый, длиннолицый, со впалыми щеками, с косматыми выцветшими волосами, рассыпавшимися по плечам, в замшевой рубахе, он исказил свое лицо гримасой ненависти и неутолимой ярости.
Holding his long rifle in his bridle-hand, he shook his free fist at Cedar City.	Зажав длинную винтовку в одной руке, он свободным кулаком потрясал в сторону Седар-Сити.
"God's curse on all of you!" he cried out. "On your children, and on your babes unborn.	-- Будьте прокляты Богом! -- кричал он. -Проклятие на ваших детей и на нерожденных младенцев!
May drought destroy your crops.	Засуха да погубит ваш урожай!