Миры Уильяма Моррисона. Том 2

— Вообще-то это не невозможно, — прервал его Коррелл. — Разве вы не видите, что это объясняет некоторые события, сбившие нас с толку. Вспомните «шпионов». Это вообще не шпионы. Они не притворялись медленными людьми, пока летели сюда. Они действительно были ими. Это доказывает низкое потребление ими еды во время полета. Они спонтанно, по причинам, которые нам предстоит еще изучить, превратились в другой тип людей. — Он увидел сомнение в глазах окружающих. — Вы этому не верите, ибо всегда считали, что человек, родившийся того или иного типа, не имеет возможности измениться. Но при этом вы упускаете гигантские воздействия на человеческий организм при перелете из одной области космического пространства в другую — различной силы тяжести, космического излучения, влияния планет и так далее. Все это и вызывает изменения в человеке, которые могут оказаться поразительными. Вспомните так называемого «шпиона». Он внезапно превратился в тип Р, живущий примерно на такой же скорости, что и Паппас раньше. Он был больше вас напуган этими изменениями. Для него это стало громадным шоком, поэтому он истерично бегал ото всех, инстинктивно ища убежища. Возможно, если бы вы знали правду, то смогли бы его спасти. Но как бы то ни было, смерть вызвало именно резкое изменение его метаболизма. Что касается другого «шпиона», который был вором, тот он изменялся со средней скорости до медленной и обратно. Ни в первом, ни о втором случае бедняга не понимал, что с ним происходит. Он не мог придумать никакого объяснения, которому вы бы поверили. Но во всем этом присутствует один точный факт. Все эти изменения связаны с его полетом с Марса на Землю, а затем с Земли на Ганимед. Вероятно, есть и другие изменившиеся как на Земле, так и на Марсе. Вы находите медленного человека и считаете, что он такой с рождения. Возможно, вы правы, но не можете этого доказать. И вы пропускаете те случаи, когда изменения происходили в уже живущем человеке, как ребенке, так и во взрослом. — Коррелл оглядел окруживших его людей. — Вспомните свои собственные впечатления. Сколько из вас способно понять, были ли вы такими от рождения или стали во младенчестве? Даже школьные отчеты не всегда могут дать ответ на этот вопрос.

Кто-то из окружающих покачал головой.

— Вы хотите, чтобы мы пересмотрели все наши взгляды относительно характера нашего…

— Да, — прервал его Коррелл, — потому что из-за этих взглядов возникают опасные идеи о высших и низших расах. Вы не лучше и не хуже средних людей, просто отличаетесь от них. И я пытаюсь вам объяснить, что отличаетесь-то вы не столь кардинально, как думали. Любой человек может стать медленным долгожителем, как вы, или быстро живущим, как Паппас. Ваша группа всегда гордилась тем, что вы строите далеко идущие планы, но недооценивала важность второстепенных деталей. Ну, расширьте же немного свой кругозор. Известно, что у холоднокровных животных нет постоянной температуры тела — и, следовательно, никакой определенной длины жизни. Эксперименты, проведенные еще столетия назад, доказали, что метаболизм и продолжительность жизни мухи дрозофилы, например, напрямую зависят от температуры, при которой живет муха. Ученый по имени Лоу…

— Лейб, — насмешливо поправил его один из присутствующих. — Мы не столь невежественны, как вы думаете.

— Спасибо. Вы совершенно правы — Лейб. Он поднял температуру на десять градусов и увеличил скорость метаболизма мухи в два-три раза, при этом во столько же сократив продолжительность ее жизни. И давно известно, что многие холоднокровные животные могут зимовать неопределенно…

— Мы не холоднокровные, — взорвался кто-то, — и аналогия с плодовыми мушками к нам не относится!

— Но относится аналогия с животными, впадающими в спячку, — поддержала Коррелла какая-то девушка. — Он просто хочет сказать, что более низкий метаболизм — неизбежный результат — или одновременно причина и результат — понижения температуры. Возьмите медведя в спячке — или спящего человека.

Поднялся гул голосов, и Коррелл удовлетворенно вздохнул. Он сломал психологический барьер для нового образа мышления, и теперь они двигались вперед сами. А поскольку они всегда высоко ценили научные аргументы, то смогут идти вперед до определенного предела, и тогда ему придется выступить снова, на этот раз против большинства.

— Очень хорошо, — заговорил кто-то из присутствующих. — Вы утверждаете, что примеры из жизни животных, холоднокровных или теплокровных, нам ничего не дают, потому что мы не животные, а люди. Тогда разрешите, я приведу пример, который не имеет отношение к экспериментам Лейба. Все вы слышали о горной цепи на Земле под названием Анды. Я не раз видел их, поскольку летал на космическом корабле. Они походят на тяжелый фундамент, на котором покоится континент Южная Америка.

— Нас не интересует метаболизм гор, — саркастически прервала рассказчика какая-то девушка.