Миры Уильяма Моррисона. Том 2

— Я не о горах, а о тамошних жителях, — отпарировал тот. — Индейцы, много столетий живущие на высоких Андах, приобрели собственный, особый метаболизм. Они приспособились к низким температурам и низкому атмосферному давлению. В крови у них необычайно высокий процент красных телец, и они прекрасно чувствуют себя в среде, практически выносимой для пришлых.

И одновременно они способны обитать в низинах, где земная атмосфера намного богаче кислородом.

— Это не имеет никакого отношения к выводам Коррелла, что вы можете принадлежать к какой-то группе людей не с самого рождения.

— Да нет же, как раз имеет. Я хочу сказать, что можно приспособиться к жизни в Андах, родившись там — или прожив там достаточно долго. Мы не знаем, наследственные ли это изменения, то есть, передаются ли они потомству. Может быть, да. А может, изменения происходят в предродовой период, передаваясь младенцу через кровь. А может, даже вскоре после рождения. Во всяком случае, есть люди, которые рождаются приспособленными, и есть такие, которые приспосабливаются позже. Что, по предположению Коррелла, и могло случиться с нами.

— Я не сомневаюсь, что вы правы, — неожиданно согласилась Медлана. — Но сейчас не время обсуждать научные проблемы. Вы что, забыли, что нам грозит вторжение?

— Я не забыл об этом, Медлана, — сказал Коррелл. — Но факт, что научные проблемы связаны с этим вторжением. А если не существует никакого непроницаемого барьера между разными типами людей, зачем тогда вообще нужно вторжение? И что нам тогда защищать?

— Но не мы же захватчики, — сердито закричал кто-то, — а Хжелмар. Вот и скажите ему об этом.

— Именно это я и предлагаю сделать, — холодно ответил Коррелл.

Наступила пораженная тишина.

— Нет никакого смысла продолжать борьбу, — заговорил Коррелл прежде, чем снова поднялся гул голосов, — когда ясно, что не за что бороться. Давайте свяжемся с Хжелмаром и сообщим ему об этом.

— А что, если он нам не поверит? Что, если он подумает, будто это ловушка, как мы считали ловушкой прибытие сюда Паппаса?

— Пригласите его к нам, чтобы лично убедиться в этом.

— Но это…

— Это означает сдачу!

— Какую сдачу? — спросил Коррелл. — Когда люди научатся изменять свой тип, как только пожелают, — а мы сейчас на пути к этому, — не будет никакой нужды создавать организацию вроде группы Р или медленных людей. Так что тут некому сдаваться.

— Вы хотите, чтобы мы бросили все, над чем работаем?

— Не ваши дома и личное имущество. И даже не колонию на Ганимеде. Но если вы можете стать такими, как я, Хжелмар и Паппас, то какая между нами разница? Или вы думаете, что мы будем превращаться в высших существ, когда станем одного типа, или в низших — когда станем другого? — Он повернулся к Паппасу. — Вам есть за что бороться, Паппас? Вы все еще считаете, что вы супермен?

— Все мы люди, не больше и не меньше, — пробормотал тот, опустив голову.

— И все мы можем совместно работать и плодотворно общаться друг с другом, — подвел черту Коррелл.

Как только идея внедрится в умы, подумал Коррелл, спорить становится не о чем.

— Вот вы говорите о переходе из одного вида в другой по желанию, — не согласился какой-то упертый человек. — Но мы ведь по-прежнему не можем перейти из медленной формы в быструю.

— Это постоянно происходит в природе, и теперь, когда мы убедились, что это возможно, вскоре мы научимся делать это по собственному желанию, — постарался убедить его Коррелл. — Всего лишь час назад нам казалась неразрешимой проблема комы, а Паппас и его группа совсем недавно точно также не могли решить проблему ускоряющих и замедляющих препаратов. Теперь же у всех нас есть ответы на наши проблемы.

Они решили проблему комы. Впервые полное значение этой фразы поразило его. Коррелл подумал о том, что сообщение Паппаса значит для колонии на Ганимеде и человечества на всех планетах. И слезы навернулись ему на глаза, когда он подумал, что значит это для его матери. Она бы еще долгие годы влачила жалкое существование, но теперь вылечится и узнает его, своего сына. И все те, кто много лет пролежал практически мертвым, выздоровеют и опять заживут счастливо.

Вокруг него все еще продолжались споры, но Коррелл уже почувствовал, как исчезает антагонизм. Одни пытались убедить других. Те, в свою очередь, высказывали последние слабые возражения, но, по сути, уже были убеждены. Как только идея внедрилась в умы, повторил про себя Коррелл, спорить стало не о чем.

— Давайте попытаемся сейчас же связаться с Хжелмаром, — неожиданно предложила Медлана. — Он может уже быть на подлете, и понятия не имеет о том, что произошло. Мы же не хотим, чтобы он напал прежде, чем мы с ним переговорим.

Раздался одобрительный рев, и Коррелл расслабился. Сражение, к которому они готовились так долго и тщательно, теперь наверняка не состоится. Потребность в нем улетучилась в разреженный воздух Ганимеда.