Миры Уильяма Моррисона. Том 2

— Чепуха, — сказал он. — О неразвитости их ума мы можем судить не только по их поведению, но это же подтверждает и анатомия. Это верно, у них большой мозг, но крупными и чрезвычайно развитыми в нем являются лишь центы управления мускулами. Та же часть мозга, какой обычно думают, очень маленькая и вообще не развитая. Кроме того, у этих существ нет никакой системы коммуникации, которая могла бы быть названа языком. Их голосовые органы жесткие и негибкие, способны воспроизводить лишь очень маленькое разнообразие звуков.

— Мне ничего не известно об их анатомии, — сказал Маккензи, — но вы не правы относительно того, что они не общаются. они общаются даже больше, чем мы. По радио.

— Этот человек просто безумен, — самодовольно сказал Чао.

— По радио? У них нет ни рук, ни иных внешних органов, способных создавать сложные аппараты.

— По внутреннему радио, — пояснил Маккензи. — Мой высокоученый друг, слезьте, наконец, с вашей профессорской лошади, пока она не сбросила вас, выслушайте кое-что для разнообразия, и тогда поймете. Как вы знаете, они радиоактивны. А радиоактивность, как вы тоже можете знать, это лучи разной волновой длины.

— Давайте не тратить напрасно время, рассказывая об азбуке радиоактивности, — холодно сказал Чао. — Приступайте к сути.

— Сейчас. Я подумал, что было бы интересно проанализировать электромагнитный спектр леса, который окружает корабль. Большинство животных и растений в лесу тоже радиоактивны, хотя и в несколько меньшей степени, и, если слушать на правильных длинах волн, то можно поймать целое столпотворение сигналов.

— Эта правильная длина волны, случайно, не гамма-лучи?

— В большинстве случаев, — признал Маккензи. — Однако, я зарегистрировал несколько случаев, когда гамма-лучи модулировались волнами видимого и ультрафиолетового спектра.

Брови Чао полезли вверх.

— Вы уверены? — спросил капитан Гонзалес.

Настала очередь Маккензи выглядеть самодовольным.

— Наверняка, — сказал он. — Кроме того, эти модуляции не остаются неизменными. Они то исчезают на много часов, то опять возвращаются. У них множество волновых форм, что может соответствовать лишь количеству слов в языке. И есть еще один момент, который может заинтересовать вас.

— Не томите, — сказал Гонзалес. — Выкладывайте.

— Ладно, я буду краток, — со скрытым раздражением сказал Маккензи. — У этих модуляций много источников. В их поисках я обнаружил, что они не стоят на месте, как было бы, если бы источниками были растения. И они идут не снизу от земли, как было бы, будь источниками мелкие зверушки.

— А если они лазают по деревьям? — спросил Чао.

— И они не поднимаются высоко в воздух, как было бы, будь источниками древолазы или птицы, — отрезал Маккензи. — Они находятся постоянно на высоте шести футов. Их источники — эти животные, одно из которых вы сейчас вскрываете.

Раздражение Чао достигло такой степени, что он вульгарно присвистнул, что вовсе не подобало профессору.

— Я знаю, о чем говорю, — вспыхнул Маккензи. — Радиосигналы испускают эти животные. И если бы вы более тщательно проводили ваше проклятое вскрытие, то уже сообщили бы мне, каким органом оно это делает.

— Я могу вам категорически заявить, что оно не делает этого никаким органом. Кроме того, я не нашел у него ни единого органа, каким можно осуществить что-либо подобное, — заявил Чао.

— Ну, Чао, вас слишком легко запутать, — сказал капитан Гонзалес. — Конечно же, источником несущей волны является распад урана. А животное, посылающее такие сигналы, может в какой-то степени управлять им, разделяя и комбинируя изотопы урана и, таким образом, ускоряя или замедляя ядерный распад.

— А как оно модулирует волну?

— Конечно же, химическими реакциями. Вам ведь знакома биолюминисценция? Из-за простой химической реакции живое существо испускает свет, обычно, из внешних органов. Ну, а в нашем случае волны испускаются внутренними органами, и при этом используется химическая энергия, чтобы модулировать несущую частоту.

Чао потрясенно уставился на него.

— Ей-Богу, — насмешливо сказал Маккензи, — вам приходится растолковывать азбучные истины. Это даже я знаю, а ведь я инженер, а не биолог.

— Никто не может помнить массу элементарных вещей, которые преподают в начальной школе, — запальчиво сказал Чао, явно пытаясь защищаться. — Но все равно, капитан, я не понимаю… Я не могу найти никакого органа… Секундочку! — его лицо внезапно прояснилось.

— Что-то не так, — сказал Маккензи. — Кажется, у него появилась идея.

— Конечно, у меня появилась идея. Паразиты, которых я нашел!

— Паразиты? — спросил капитан Гонзалес. — Вы думаете, это они посылают сигналы?

— Но все прочее я уже изучил. Неизученными остались лишь эти паразиты. Пришло время заняться ими вплотную.

— Займитесь ими, Чао, — сказал Гонзалес. — Займитесь ими.

Они все еще находились поблизости, Маккензи нервно расхаживал взад-вперед, когда микроскальпель Чао разрезал тонкую клетку. Биолог поместил ее на стеклышко и стал рассматривать в микроскоп.

— Да будь я проклят…