Мишель Фуко и литература (сборник)

Отправной точкой научных парадигм и социально-научных эпистем Куна и Фуко является их исключительность и единичность, что явно контрастирует со множеством парадигм на культурном поле. Некоторые из этих культурных парадигм могут сосуществовать – в некотором напряжении относительно друг друга, а также обладают большим или меньшим авторитетом и убедительностью. Но и Кун, и Фуко отошли от своих ранних и бескомпромиссных утверждений об уникальности доминирующих парадигм, в естественных и общественных науках. Более того, они не признавали ни множественность художественных школ, ни транзициональную природу художественных работ или жанров.

Кун утверждал отсутствие конкурирующих парадигм в своих ранних работах, и даже позднее, пересматривая их, делает акцент на «относительном недостатке конкурирующих школ в развитых науках» [1, 267]¹. Как правило, существует только одна школа в отдельном пространстве и в определенное время, должная обеспечить рамки и обоснования решения проблем путем ограничивания малых научных сообществ. С другой стороны, множество доступных школ характерно для ситуаций, когда наука еще не обрела устойчивого положения, а конкурирующие парадигмы находят наибольшее количество сторонников в период научной революции. В такие революционные моменты действия нормальной науки заторможены до того времени, когда будет достигнут консенсус между главенствующей и альтернативной парадигмами, сосуществующими в одном поле.

Кун показывает, что и социальная наука, и искусство стоят вне этого процесса – особенно искусство, поскольку, в отличие от науки, оно не является деятельностью, направленной на решение проблем. В философии и искусстве, пишет он, «всегда есть конкурирующие школы, каждая из которых постоянно ставит под сомнение сами основания другой», каждая из которых в любой момент использует некоторое количество образцов (167). Авторы нарратива, если взять другой пример, почти никогда не пишут в соответствии с одной определенной культурной парадигмой, потому как их деятельность не состоит в первую очередь в определении и решении проблем, как это происходит у ученых. Таким образом, одномоментно существуют несколько нарративных школ. Появление нового нарративного жанра может быть обозначено возникновением новой культурной формации, одна из которых может впоследствии стать доминирующей; аналогично: возрождение жанра в иной или гибридной форме может свидетельствовать об изменении парадигмы; и наоборот, исчезновение жанра может обозначать исход культурной парадигмы, ее исчерпанность.

Подобно Куну, Фуко начинает с утверждения об исключительности, уникальности эпистемы и ее доминантном характере. В «Словах и вещах» он пишет, что «в любой культуре и в любом произвольном данном моменте существует только одна эпистема, которая определяет состояние возможности всего знания». Более того, в его работе об эпистемах, регулирующих общественные науки со времени Возрождения до современности, разрыв играет, возможно, даже большую роль, чем у Куна. Ренессансные и классические эпистемы в «Словах и вещах», подобно парадигмам Куна, несоизмеримы. Не существует движения, прогресса, от одной парадигмы к другой, и Фуко не предполагает возможных причин для разрывов, более того, он открывает этапы, когда эти трансформации были выполнены. Тем не менее, поразительно, что он кропотливо и подробно описывает эпохи, когда классическая эпистема трансформировалась в современную – между 1775 и 1825 годами, отмечая этапы и промежутки, уменьшая, таким образом, разрыв, вовлеченный в этот сдвиг (рр. 217–300).

В «Археологии знания» Фуко отклоняется от некоторых своих более бескомпромиссных позиций, которые он занимает в «Словах и вещах». Весьма примечательно, что в поздней работе он не рассматривает одну дискурсивную практику или позитивность как определение состояния знания для всех областей культуры любого времени, равно как не настаивает и на внезапной, симультанной и прерывистой трансформации всех подобных практик начиная от более раннего и заканчивая позднейшим состоянием. Напротив, различные дискурсивные формации претерпевают схожие трансформации в различные времена, иногда отстающие друг от друга на полвека и более. В этой поздней концепции эпистемологическая метаморфоза не «вид огромного течения, переносящего одновременно все дискурсивные формации» (р. 175). Поскольку теперь Фуко рассматривает «фрагментарные изменения», имеющие место в одной области или поле, но не в другой, его археология «разъединяет синхронию разрывов» (176). Иными словами, постоянные элементы продолжают существовать и в момент разрывов и текущих трансформаций. Таким образом, элементы множественных и разнообразных эпистемологических формаций сосуществуют в любой момент; поле знания не является единым или единственным. Этот археологический взгляд на неровные изменения дискурсивных практик делает сходным понимание несимультанных изменений социальных и культурных формаций, названных Марксом «неравномерным развитием».