Моя тетушка — ведьма

Потом мимо промчался мистер Фелпс, крича:

— Равняй цепь, равняй цепь! Мы его подняли, нельзя, чтобы он прорвался!

Все вдруг напряглись. Поступь у шагавших по лесу людей стала резче. Вскоре я различила, что внизу, впереди нас, действительно двигается какое-то крупное животное. Слышался шелест и треск побегов. Один раз мелькнула тяжелая серая тень — зверь в отчаянии метнулся вниз по склону, чтобы обойти цепь. Ой, Крис, подумала я, Крис, я же тебя предупреждала!

Мы шли вниз. И внезапно оказались на опушке и увидели поле проросшей кукурузы, а за ним спускалось туманно-розовое солнце, и птицы, которых мы вспугнули, кружились и кружились в небе — черные лесные птицы и белые морские, — кружились, кричали и каркали. Мистер Фелпс тоже каркал, кричал и приказывал, но что именно — не помню. Помню только цепочку мужчин лицом к нам по другую сторону поля. Одни стояли на одном колене, другие выпрямились. По-моему, кто-то даже лежал — и все они нацелили ружья в лес.

А еще я помню, как серое, похожее на собаку существо выбежало из-за деревьев далеко слева от меня. Оно остановилось, увидев мужчин, повернулось к лесу, поняло, что туда тоже нельзя, и метнулось вбок вдоль поля — перепуганная, трясущаяся стрела, летящая низко над землей. Ружья начали палить. Бам! Бам! В голубой воздух взмывали клубы белого дыма. И волк прыгнул вверх, весь перекрутившись. Потом рухнул наземь, и ноги у него задергались.

С другой стороны поля донесся громкий крик.

— В яблочко! Я ее застрелил!

Я увидела, как Ларри, мистер Элейн, плясал вдалеке, размахивая ружьем над головой, — и побежала к волку. Не пробежала и половины, когда он затих. За мной бежал мистер Фелпс и кричал, чтобы я остановилась. Краем глаза я видела длинную черную фигуру Элейн — она тоже бежала. Но я не обратила на нее внимания и бежала, пока не добралась до волка, который вытянулся на боку, открыв остекленелые глаза.

Зверь был крупный, гораздо больше, чем я думала, и гораздо костлявее. Я тупо смотрела на крутой изгиб брюха с двумя рядами маленьких сосков. Я смотрела на челюсти, оскаленные в рыке, и на розовую пену на серых щербатых зубах. И думала: глазам своим не верю! Это же не Крис!

— Ага! Старая волчица! — сказал мистер Фелпс, потирая руки.

Мужчины с ружьями пожимали руки Ларри и друг другу и зычно обменивались поздравлениями. Кто-то уже семенил по краю поля с кружками пива для них.

— Ох, обошлось, — сказала у меня за спиной Элейн. Она опять улыбалась в две складки. — Пошли. Отвезу тебя домой.

За всю дорогу мы не проронили ни слова. Я была как во сне, словно с черепа сняли крышку и мозги проветривались. Улыбалась и не могла удержаться. Элейн остановила машину у садовой калитки тетушки Марии и отконвоировала меня в дом через кухню. Тетушка Мария с мамой были в столовой. Завидев нас, тетушка Мария тут же поднялась из кресла, опираясь на палки.

— Ну что, дорогая? Его застрелили?

— Да, застрелили — старую волчицу, — сказала Элейн.

Тетушка Мария рухнула обратно в кресло, вытаращив глаза.

— Наоми, — проговорила она дрожащим голосом, словно задыхаясь. — Неужели моя Наоми…

— Ну, вы же сами велели застрелить волка, — сказала Элейн, развернулась на каблуках зеленых резиновых сапог и промаршировала вон из дома. Я слышала, как она хлопнула задней дверью, не обращая внимания на крик, который подняла тетушка Мария.

Она к этому времени визжала так, что нам с мамой стало плохо.

— Наоми! Ох, Наоми! — голосила она.

— Мидж здесь, вот она! — твердила мама. — Тетушка, прошу вас, перестаньте!

Мы нипочем не могли ее утихомирить, как ни умасливали. Впервые в жизни я обрадовалась, когда в дверь позвонили и в дом хлынули миссис Ктототам.

— Ах, бедняжечка! — запричитали они, заслышав крики, и помчались через переднюю прямо в грязных резиновых сапогах.

— Мужчины не виноваты, — сказала мне, пробегая мимо, Адель Тейлор. — Что им велели, то они и сделали.

В столовую набилась такая толпа, а тетушка Мария по-прежнему так голосила, что мы с мамой попытались улизнуть, но тут входная дверь распахнулась, и на пороге возникла Зоя Грин и стала оттирать сапоги о коврик. Она была закутана в засаленное вязаное одеяло. И единственная из всех решила вытереть ноги. Она поглядела на нас и вытянула шею посмотреть, что за шум.

— Оговтилась, да? — спросила она.

Мама кивнула, хотя ничего объяснять было не нужно.

Зоя Грин тоже кивнула в ответ — на свой безумный манер — и зашаркала по передней, будто ехала к нам по льду.

— Вот и ховофо, — прошептала она. — А мувтины вделали это фпефиально, да, да!

Мне пришлось рукавом вытереть с лица слюну — она меня всю заплевала.

Пока я вытиралась, Зоя Грин пинком распахнула дверь в столовую и закричала:

— Ах, беднявка! Вато теперь вы меня понимаете!

Тетушка Мария завизжала на нее:

— Я проклинаю вас, Зоя Грин! Проклинаю, безжалостная вы женщина!

— Ну, ну, ну, дорогая! — сказали все остальные.

Мы с мамой ушли в гостиную, подальше от них.

— Ну как, лапонька, очень было страшно? — спросила мама.