Море и жаворонок. Из европейских и американских поэтов XVI–XX вв.

Я есмь – но что я есмь, не знаю; слово
Забыто, как я сам для всех забыт;
Я есмь самоуправец бестолковый
И самоед – ловец своих обид
В мучительных, туманных снах былого;
И все-таки я есмь, я жив – болит

Душа, но я живу – в забвенье, в горе,

В ничтожестве, часы и годы для
Под вечный шум немолкнущего моря, —
Как на песке руина корабля.
Я всем чужой (кому ж ярмо на шее
Захочется) – чем ближе, тем чужее.

Скорей бы мне уйти из сей пустыни

В тот край, где нет ни плача, ни тревог,
Чтоб с милым Богом пребывать отныне
И спать, как в детстве, – спать, не чуя ног,
На ласковом лугу, как на холстине:
Внизу – трава, вверху – лишь купол синий.

Джон Китс 1795–1821

Китс родился в Лондоне в семье владельца конного двора, учился в частной школе, потом на медицинских курсах; получил диплом хирурга, но оставил эту стезю, решив посвятить себя одной поэзии. Его первая книга была едва замечена, вторая (поэма «Эндимион», 1818) жестоко осмеяна в журнале «Блэквудс мэгазин», но Китс не сдался. Его лучшие произведения датируются 1819 годом: оды, сонеты, поэмы «Канун святой Агнессы» и «Гиперион». Наследственный туберкулез оборвал этот взлет; большая часть следующего года прошла в депрессии и безнадежной борьбе с болезнью. Китс умер в Риме; известна его автоэпитафия: «Здесь лежит тот, чье имя было написано на воде». Китса заново открыли прерафаэлиты, и к концу XIX века он прочно вошел в пантеон лучших английских поэтов.

Ода Греческой Вазе