Море и жаворонок. Из европейских и американских поэтов XVI–XX вв.

Возьмешь ли локон мой? Я не дарила
Доселе никому своих волос.
Увы, благоуханья юных роз
И блеска звезд в них не найти, мой милый.
Когда-то (грустный трюк!) я их клонила,
Чтоб на щеках скрывать следы от слез;
И, думаю, впервые бы пришлось
Их срезать на краю моей могилы.
Так что же – время повернуло вспять —
Иль молодость нагрянула вторая?
На палец я наматываю прядь,
Рассеянно, как девочка, играя…
Прими их, мой возлюбленный. Здесь мать
Меня поцеловала, умирая.

XX

Вообрази, лишь год назад, как тень, я
Бродила у заснеженной реки —
Одна – и ясным знакам вопреки,
Судьбы не чувствовала приближенья,
Перебирая малодушно звенья
Своей неволи и своей тоски, —
Что ты бы мог движением руки
Разбить. И впрямь достойно удивленья,
Как я могла, доверяясь чарам зим,
Не ощутить в шуршанье снеговея
Весны? Не угадать, благоговея,
Что тишь чревата голосом твоим,
Еще не прозвучавшим? Так афеи
Не верят в Бога, что для них незрим.

XXI

Скажи: люблю – и вымолви опять:
Люблю. Пусть это выйдет повтореньем
Или кукушки на опушке пеньем,
Не бойся уши мне прокуковать —
Ведь без кукушки маю не бывать
С его теплом, голубизной, цветеньем…
Любимый, слишком долго я сомненьем,
В ночи подкапывающим, как тать,
Была томима. Повтори мне снова:
Люблю. Пускай, как звон колоколов,
Гудит и не смолкает это слово:
Люблю. Подманивай, как птицелов,
Короткой, звонкой трелью птицелова.
Но и душой люби меня. Без слов.

XXIV

Пускай жестокий Мир, как нож складной,
Защелкнется, не причинив урона,
В ладони у Любви – и усмирённо
Затихнет ярый вопль и шум земной.
Как хорошо, возлюбленный! С тобой
Я чувствую себя заговоренной
От всех клинков и стрел. Ты – оборона
И крепь моя; за этою стеной
Вдали от толп – незримо, потаенно —
Из данных нам природою корней
Мы вырастим два стебля, два бутона,
Две лилии – жемчужней и светлей
В лучах росы, чем царская корона!
А сколько жить им, небесам видней.

XXIX

Мечтаю о тебе. Ты, словно ствол,
Весь думами моими и мечтами
Увит, как виноградными листами,
И скрыт в том лесе, что тебя оплел.
Но нет, фантазий буйный произвол
И петли мыслей, вьющихся кругами,
Тебя не стоят. Прошурши ветвями
Могучими – как будто вихрь прошел —
О пальма стройная! – и отряхни
Ненужную завесу перед взглядом:
Мечты – сравнятся ли с тобой они?
Взирать, внимать твоим речам-усладам…
Я новый воздух пью в твоей тени
И ни о чем не думаю; ты – рядом.

Роберт Браунинг 1812–1889