Музыка души

На именины Петра Ильича во Фроловское собралось множество гостей. Приехали друзья из Москвы – Ларош с женой, Юргенсон, Альбрехт и Зилоти. Из Майданова явилась Новикова с отцом Евгением, пришел фроловский священник. И неожиданно появился Юлий Иванович Цет, который еще с мая взялся быть концертным агентом Петра Ильича. Приехал он, собственно, не на праздник, а переговорить по важному делу.

– Вас приглашают в Америку – дать целую серию концертов в течение трех месяцев. Вознаграждение предлагают двадцать пять тысяч долларов. По-моему, весьма выгодное предложение. Как считаете, Петр Ильич?

– Выгодное – не то слово, – ошарашенно ответил тот. – Даже как-то не верится, что можно выручить подобные деньги. Не ошибаетесь ли вы, Юлий Иванович?

Цет снисходительно улыбнулся:

– Ни в коем случае. Так я могу сообщить, что вы принимаете приглашение?

Петр Ильич с готовностью кивнул, и Цет продолжил:

– Окончательно дело решится месяца через два. Могу обещать, что за неделю до отъезда вы получите задаток в несколько тысяч – следовательно, ничем не рискуете.

– Я хотел бы, чтобы концерты состояли не только из моих сочинений, но всех русских композиторов – чтобы я явился не просто как автор, а как представитель России. И прошу вас выяснить в каких городах и каким оркестром я буду управлять.

– Думаю, все это можно устроить – я извещу вас, как только узнаю точно. Кроме того, вам предлагают турне по Швейцарии и Норвегии, тоже на выгодных условиях – третья часть гонорара выплачивается за неделю до отъезда. Для этого турне я уже подготовил документы – вам остается только подписать.

Петр Ильич был рад, что его приглашают со всех сторон. И в то же время сердце болезненно сжималось при мысли о предстоящих страданиях. Но что ж делать: назвался груздем – полезай в кузов.

Следующий деловой разговор состоялся с Юргенсоном – по поводу Модеста и его перевода.

– Совершенная моя копия, – смущенно сообщил Петр Ильич. – Еще не закончил работу, а уж просит денег. Он скоро пришлет весь первый том, а теперь спрашивает, нельзя ли получить двести рублей вперед – они ему очень нужны. Мне немножко совестно просить тебя об этом, но сам я сейчас не могу ему помочь.

Петр Иванович пожал плечами:

– Уверен, Модест Ильич не бросит работу на середине, как любит делать Ларош, так что не вижу ничего страшного. Я пошлю ему деньги – не беспокойся.

– Спасибо, друг мой. Еще собирался тебя спросить: Ипполитов-Иванов хотел бы напечатать свою «Руфь». Со своей стороны могу поручиться, что опера стоящая. Именно как опера она, правда, недостаточно сценична, но по музыке прелестна. Некоторые номера ее могут пойти и теперь, а уж когда Михаил Иванович станет твердой ногой на русской сцене, то, может быть, и в театре «Руфь» будет иметь большой успех. И хочет он за свой счет, то есть без продажи права собственности.

Юргенсон покачал головой:

– Ты знаешь, как я ценю твое мнение, но не люблю печатать чужую собственность, и если делаю это – не иначе как ради выгоды. Предлагаю отдать мне «Руфь» с правом собственности. Хотя гонорар пока заплатить не смогу. Если он согласен, пусть вышлет рукопись – я рад буду напечатать.

Петр Ильич пообещал передать условия Ипполитову-Иванову, на чем деловые вопросы завершились, и начался праздник. Прошел он весело – кутеж был отчаянный.

Почти все лето Петр Ильич безвыездно провел во Фроловском: занимался инструментовкой Пятой симфонии и «Гамлета», с увлечением отдался выращиванию цветов, переживая за них из-за холодной погоды. И когда все цветы, которые он уже считал погибшими, оправились, а некоторые из них даже роскошно расцвели, он испытал невыразимое удовольствие, следя за их ростом.

Только один раз он покинул свое тихое пристанище, съездив в Москву на день рождения Юргенсона, а следом – в Петербург. По поводу приезда германского кайзера Вильгельма II все там дышало весельем, но особенное восхищение вызвал Петергоф.

Дирекция Императорских театров желала балет с музыкой Петра Ильича, и он приехал в столицу ради встречи со Всеволожским. Загвоздка состояла в отсутствии подходящего либретто. В конце концов, Иван Александрович решил сам стать либреттистом и написать сценарий на сюжет «Спящей красавицы» Шарля Перро.

Петр Ильич немедленно пришел в восторг от выбранной темы, тем более что ставить будущий балет предстояло знаменитому Мариусу Петипа, а значит, не будет такой неразберихи как с «Лебединым озером».

– Прошу вас, Мариус Иванович, – обратился он к балетмейстеру, наученный прошлым горьким опытом, – точнейшим образом обозначить танцы, количество тактов, характер самой музыки, количество времени каждого номера.

– Конечно, Петр Ильич, – кивнул Петипа.

Договорились, что сценарий «Спящий красавицы» с пометами балетмейстера отправят во Фроловское, как только он будет готов. На том и расстались. Правда, сочинение балета пришлось отложить – до окончания симфонии и увертюры.

***