Музыка души

– Ну, что ты, Танюша, – Петр Ильич ласково обнял племянницу, и она доверчиво прижалась к его груди, продолжая всхлипывать. – Никто тебя не ненавидит. Ты красивая, умная, добрая девочка. Бывает, что ведешь себя не очень хорошо и родные сердятся на тебя, но это не значит, что они тебя не любят. Стоит приложить чуть-чуть усилий, и ты избавишься от этих недостатков.

Таня молча кивала, соглашаясь. Наконец, она отстранилась, вытерла глаза и улыбнулась:

– Спасибо, дядя Петя. Я тебя очень-очень люблю.

С этими словами Таня быстро поцеловала его в щеку и упорхнула совершенно счастливая. Петр Ильич вздохнул. Надолго ли хватит ее решимости исправиться? И какая судьба ее ждет? В сущности, Саша с Левой сами виноваты – они до невозможности избаловали старшую дочь, и вот – плоды.

***

Сражение за литургию увенчалось победой Юргенсона, о чем издатель немедленно с гордостью сообщил Петру Ильичу. А вскоре тот прочитал в «Киевлянине», что его многострадальное произведение несколько раз пели в Киеве в Университетской церкви. Некий Вирибус Унитис писал: «Литургия написана в выдержанном церковном стиле, не отзывается итальянщиной и является вещью весьма незаурядной». Статья невыразимо порадовала Петра Ильича – он-то уж начал бояться, что его литургия никогда не попадет в церковь. А вот проникла и даже весьма понравилась!

Летом у Давыдовых появилась новая гувернантка – на этот раз француженка – мадемуазель Готье. Ее пригласили специально для младшей дочери Натальи, но, увы – ученица с первой же секунды свою наставницу возненавидела. Эта антипатия росла с каждым днем, и, пока ситуация не изменится, Саша никак не могла уехать. А ведь гувернантку пригласили именно для того, чтобы освободить ее и дать возможность отправится в Карлсбад.

Из Петербурга сообщали о серьезной болезни отца, что в его возрасте – Илье Петровичу исполнилось восемьдесят четыре года – вызывало большую тревогу. Хотя кризис прошел, вряд ли стоило рассчитывать на прочное улучшение. Саша, конечно же, захотела навестить его, а заодно отвезти Анну в институт. В итоге решили и Тасю отдать в институт вместе со старшей сестрой, поскольку этот ребенок не уживался ни с какими гувернантками, а учиться все-таки надо.

Дождавшись их отъезда и закончив третье действие «Орлеанской девы», Петр Ильич уехал в Симаки – имение Надежды Филаретовны поблизости от Браилова, куда она давно его звала. 

Глава 13. Каменка

Первым, что увидел Петр Ильич в Симаках, был старый-престарый, но милый и уютный домик. Вокруг раскинулся густой сад с вековыми дубами и липами, страшно запущенный, но именно потому и восхитительный. В конце сада протекала речка. Кругом тишина и чистый воздух. Дом состоял из залы, огромного кабинета, столовой, спальни и комнаты прислуги – все как нельзя более подходило для работы.

Чем дальше «Орлеанская дева» продвигалась к концу, тем нетерпеливее становился Петр Ильич – непреодолимо хотелось, наконец, отдохнуть. Но вот парадокс: стоило закончить оперу, тысяча разных мыслей и тревог, будто обрадовавшись, что он теперь свободен, одолела его. И пошатнувшееся здоровье сестры, и частые головные боли, на которые жаловалась Надежда Филаретовна, и служебные обстоятельства Анатолия, и некоторые неудобства в положении Модеста в доме Конради, и Тася, которая никак не могла привыкнуть к жизни в институте, и судьба оперы, которая Бог знает когда и как состоится – все нахлынуло разом.

В попытке успокоить расшалившиеся нервы Петр Ильич совершил пешую прогулку в далекий лес, где еще ни разу не был. Когда он уже приближался к нему, навстречу выехал экипаж, в котором сидела фон Мекк с младшей дочерью Милочкой, а следом – еще два экипажа со всем семейством. Надежда Филаретовна жила в это время в соседнем Браилове. Обычно Петр Ильич гулял в лесу, когда она обедала. Но в тот раз случилось так, что он вышел раньше, а она задержалась на прогулке. Петр Ильич растерянно застыл, чувствуя себя страшно неловко. Он едва нашел в себе силы учтиво снять шляпу и поклониться. Надежда Филаретовна, казалось, совсем растерялась и не знала, что делать. Они тут же разошлись, но смущение и непонятный стыд долго еще терзали Петра Ильича. Он вдруг задался вопросом, а что думают об их странных отношениях дети Надежды Филаретовны?