Музыка из окна

Вновь читаю Слуцкого подборку
Ночью, на завьюженной версте.
Многие пошли уже под горку,
Слуцкий до сих пор на высоте.

У меня такое впечатленье,

Логике жестокой вопреки,
Что еще другое поколенье
Новые прочтет его стихи.

Он великим был чернорабочим,

У него невиданный задел,
Он еще к тому же, между прочим,
Кой-кого и за душу задел.

Знаю: что случилось — не поправить,

Но потом искуплено судьбой.
Боря, я хочу тебя поздравить,
Восхититься искренне тобой.

Просто удивительно: у Бори,

Как всегда его я называл,
Столько скрытой горечи и боли,
И доныне бьющих наповал.

Беспримерный Слуцкого феномен:

Уймы строк, и автор в их кольце.
Боря, я хочу набрать твой номер.
Помнишь, тот, с добавочным в конце?

«На акватории рижской…»

На акватории рижской,
Словно поднявшись со дна,
Мачта тонюсенькой риской
В зыбком просторе видна.

Мачта рыбацкого судна

Или каких субмарин.
В море пустынно и скудно,
Марево как стеарин.

Редкую эту примету

Всячески пестует взгляд.
Но чуть отвлекся — и нету.
Воды безлюдием злят.

Впрочем, сидел бы я в нише,

Воспоминания стриг,
Если б не этот — возникший
И потерявшийся штрих.

Баллада о спасении

Решили сойти с «Адмирала
Нахимова»… Новороссийск
Проснулся, на стеклах играла
Заря, и причал был росист.

Нелепо, внезапно, до срока

Втроем захотели сойти,
Не видя особого прока
Сейчас в продолженье пути.

Негаданно, сдуру, со сна ли,

Решились,— как будто вчера
Они еще толком не знали,
Что мальчику в школу пора.

Им бабушка в трубку кричала:

— Подумаешь, боже ты мой!
Признайтесь, что вас укачало…
— Да нет, захотелось домой.

Торжественно, будто из Мекки,

Им дед из московской дали
Вещал, что, мол, в кои-то веки!..
— Да нет, мы с вещами сошли.

…Не зная о страшной минуте,

Не чувствуя смертный озноб,
Заснули в купе — не в каюте!..
И даже не видели снов.

Начало грозы

Над рекой проухал гром.
Снова вспыхнуло в зените.
Кто с косой и кто с багром,
Их с плеча скорей снимите.

Для солдата самый шик,—

Озарен былой минутой,
Стал опасен синий штык,
За плечом его примкнутый.

Под ногой густеет пыль.

Все сильней с полудня парит…
Уберите этот шпиль —
В него молния ударит.

Сахаров

Восхищенье, возмущенье,
Шум и крики с мест —
Вот какое ощущенье
Оставляет съезд.

Впрочем, сдержанный по тону,

Немощный на вид,
Беспрерывно к микрофону
Сахаров стоит.

А вдали за ним — психушки,

Дорогой ФИАН,
Город Горький, солнце Кушки
И — Афганистан.

Из недавнего былого

Речь его слышна.
Что картавость! У Белова
Тоже есть она.

До чего худые вести!

Меркнет белый свет.
Зал включили: все на месте.
Сахарова нет.

Андрей Заступник