Музыка из окна

Он слабо говорит,
Лежат в подглазьях тени,
Взъерошен и небрит,
Всю жизнь на бюллетене.

Но блещет торжество

Из допотопной были,
Где женщины его
С готовностью любили.

Был прочих не хужей,

Гулял себе — а там уж
Две бросили мужей,
А три не вышли замуж…

В глазах довольный свет,

Горящий непреложно.
А было или нет —
Проверить невозможно.

«На планете такой голубой…»

На планете такой голубой
Человек пребывает фатально
В чреве матери вниз головой
И под холмиком — горизонтально.

Но покуда навеки не стих

И едва лишь пожаловал в плаче,
Быть считается нужным как штык
И способствовать этой задаче.

«Никогда в чащобах этих…»

Никогда в чащобах этих
Зверь не думает о детях
С той естественной поры,
Как убрались из норы.

Цель — с природой расплатиться!

О птенцах забыла птица
В тот счастливый миг, когда
Упорхнули из гнезда.

Начинают все сначала,

Лишь бы в сердце кровь стучала,
Смутно радости суля.
Начинают все с нуля!

Средь степей, в речных излуках

Зверь не ведает о внуках
И о правнуках своих
В чащах мрачных и сырых.

«Возле Ялты когда-то…»

Возле Ялты когда-то
Стоял туман.
Плыли тучи космато.
Маяк дремал.

Огоньки в ресторане.

Пустынный пирс.
И кораблик в тумане
Забыт, как Фирс.

«Я проснулся от птичьего гвалта…»

Я проснулся от птичьего гвалта.
Сразу сна ни в едином глазу.
Осторожно ворочалась Ялта
Сквозь разрывы тумана, внизу.

Словно звуки, продленные в эхе,

Многократно: — Э-гей! О-го-го!..—
Возникали привычные вехи
В новом утре, в просторах его:

Православная церковь, а ниже —

Санаторий, гостиница, мол,
И еще заслоняли они же
Пляжа здешнего крупный помол.

Но главнейшая утра примета —

Проступал над молочностью вод
Ожидаемым знаком привета
Появившийся вновь теплоход.

Виды эти дыханье спирали,

И, как слову, входящему в речь,
Захотелось но горной спирали
К морю маленькой капелькой стечь.

«Погибшие стволы среди живых стволов…»

Погибшие стволы среди живых стволов,
Пожухлая листва кой-где осталась даже.
Негромкая печаль, понятная без слов.
Суровая деталь в безоблачном пейзаже.

Быть может, их сгубил промышленности яд.

Закупорка корней иль молнии сниженье…
Так средь живой толпы ушедшие стоят,
Возникшие на миг в луче воображенья.

«Поразительное дело…»

Поразительное дело —
И об этом горестная речь:
Человеческое тело
Остывает быстро, словно печь.

Только что пылало жаром,

Но прервался длительный полет,
И оно, по всем законам старым,
Стало холодно как лед.

Нет ни сходства, ни приметы.

Будто бы цена тебе — пятак.
В мирозданье целые планеты
Умирают так.

«С утра гусей пролетных клич…»