My Joy (СИ)

Доминику нравились подобные дни. Он чувствовал себя преступно счастливым и отчасти беззаботным. А также безработным, но он вполне мог себе позволить отпуск длиной в неполные три месяца. Каждое лето у него было много забот в школе, но стоило наступить середине июля – вместе с оплачиваемым отпуском приходила хандра. Джим всегда брал дополнительный месяц отпуска на работе, чтобы провести это время с Домиником: поездки по стране, путешествия за рубеж, совместное ничегонеделание. В одиночку справляться с подобным оказалось непосильной задачей.

Из раздумий Доминика вырвали упавшие на лицо капли воды. Он вздрогнул и вскинул голову, незамедлительно получая в лицо новую порцию воды, только теперь из шланга. Мэттью смотрел на него с широкой улыбкой, в его глазах горел нисколько не скрываемый азарт.

– Я не люблю, когда ты думаешь, – сообщил он, вновь направляя шланг на Доминика. Тот соскочил со своего места и, пытаясь прикрыть лицо руками, потерпел маленькое поражение.

– Кто-то должен делать это, – отплёвываясь от воды, ответил Ховард и пошёл в наступление.

С настроением творилось нечто удивительное. Хотелось совершить что-нибудь необдуманное и, может быть, даже безрассудное. Прижать подростка к себе, поднять его на руки, поцеловать в губы, объявив всему миру о том, что Мэттью – только его. Что у них есть право быть вместе и любить друг друга.

В два прыжка добравшись до Беллами, он ухватил его за плечи и потянул на себя. Бегло осмотрев высокий забор на наличие посторонних глаз, Доминик удовлетворённо выдохнул и начал действовать. Мэттью рассмеялся, выворачиваясь, и снова пустил в ход водное оружие, сбивавшее дыхание с нормального ритма. Он продолжал плескаться и веселиться, никого и ничего не смущаясь – так и эдак менял напор в шланге, носился по траве и счастливо и заливисто хохотал.

– Ты не поймаешь меня, – в очередной раз отпрыгнув в сторону, сказал он.

– Почему же? – Доминик был готов ринуться с места в любой момент, но ждал случая, чтобы застать Мэттью врасплох.

– Ты неповоротливый!

Именно это и послужило нужным сигналом. Ховард ринулся с места, догнал Беллами и повалил его на траву, нависая сверху, не забыв зафиксировать его руки над головой, прижав их к земле; маленькие кулаки аккуратно уместились в его ладонях.

– И кто теперь из нас неповоротливый? – прошептал он, склоняясь совсем близко.

– Ты.

– Достаточно ли я поворотлив в постели? – Доминик перешёл на шёпот.

Мэттью распахнул глаза и сжал губы, не желая отвечать на столь неудобный вопрос. Это было провокацией, и они оба знали об этом. Также Ховарду было хорошо известно, что любое упоминание о сексе было способно вызвать в голове подростка целую цепочку воспоминаний о прошедших днях, а заодно – о кое-каких фантазиях, которые время от времени слетали с его языка.

Промолчав пару минут и не сделав ни единой попытки вырваться, Мэттью расслабился и, устроившись поудобнее, наконец сказал:

– Крис и Морган спрашивают у меня всякие пошлости.

– Например?

– Например… – он глянул Доминику в глаза и опустил взгляд куда-то вниз, освободившейся ладонью огладив его по спине. – Кто лишил меня девственности.

Ховард удержал лицо и невозмутимо поинтересовался:

– Что ещё?

– А после того, как они узнали, что именно ты, Морган спросил о размере твоего члена.

– Даже так? – едва сдерживая себя, он приподнял одну бровь. – И что же ты ответил?

– Я ведь… не знаю. Не знаю точно. Поэтому я сказал, что его размеров вполне достаточно, чтобы… чтобы… – Мэттью запнулся и, всё-таки залившись нежно-розовым румянцем, продолжил: – Достаточно, чтобы доставлять мне удовольствие. Я люблю это.

– Любишь заниматься сексом со мной? – улучшалось не только настроение, к нему прибавилось лёгкое возбуждение, обещающее разрастись до приличных масштабов буквально за пару минут.

– Люблю, – Беллами обнял его за плечи и повёл носом по шее Доминика, шумно вдыхая. От кожи наверняка пахло мылом и одеколоном, напоминая о недавно принятом душе.

– Что ты любишь ещё?

– Люблю тебя.

– Это что-то новенькое, – пошутил тот, мгновенно получив тычок под рёбра. – Ещё?

– Мне нравится просыпаться рядом с тобой. Нравится, когда ты шепчешь моё имя, крепко сжимая пальцами мои бёдра. Нравится…

Он запнулся и сжал пальцами ткань футболки на спине Доминика.

– Мне нравится, что хорошего гораздо больше, чем плохого. Я чувствую себя в безопасности, когда ты рядом.

– Тебе совершенно нечего бояться.

– Что было бы, если мама узнала? Или Пол?

Отчего-то этот разговор, начавшийся столь игриво и многообещающе, начинал беспокоить.

– Может быть формально ты больше и не мой учитель, но любой дурак догадается, что всё началось ещё тогда, когда я был твоим учеником.

– Детка, что стряслось?

– Я боюсь. Боюсь, что ты уйдёшь.

Мэттью уткнулся лбом в ключицы Ховарда и замер в таком положении, не шевелясь несколько долгих секунд; он что-то обдумывал, решаясь сказать нечто очень важное для себя.

– Мне кажется, что мама знает о нас.

– С чего ты взял?

– Она стала часто спрашивать, куда я направляюсь, а ещё – о тебе. Она сама ночует дома через день, почему я должен оправдываться?